Когда, утомленный впечатлениями первого дня в Александрии Патрик заснул, друзья могли начать серьезный разговор.
— А мы-то собирались отдыхать, — вздохнул отец Томека.
— Я всегда был сторонником активного отдыха, — рассмеялся Смуга, — и друзья мне очень хорошо в этом помогали.
— Ты думаешь о Томеке и Новицком…
— Верно, но прежде всего о тебе, Андрей, о твоей настойчивости, о здравом уме. Впрочем, вы можете… ты можешь отказаться.
— Ой, Ян, Ян! Да вы мне спуску не дадите. Ни Салли, ни Томек, ни Новицкий.
— Ну, я был в тебе уверен. Ты когда-то не отказался участвовать в чистом безумии[44], а то, что я предлагаю сейчас, не так ужасно.
— Да, я бы так не сказал. Речь ведь идет о деньгах, значит игра пойдет жесткая. И есть еще мальчишка. Как насчет него?
— Я уже о нем думал. Нужно отправить его домой, мы этим О’Доннелам кое-чем обязаны. Это ведь благодаря им мы смогли организовать экспедицию в Африку.
— Что в Африке началось, пусть в Африке и закончится, — вздохнул Вильмовский.
— Началось в Австралии, Андрей, — поправил Смуга. — Хорошо, значит, возьми парнишку с собой.
И они снова вернулись к волнующей их теме.
— Ты говоришь, Ян, что познакомился с лордом-коллекционером в Бразилии, уже после нашего отъезда, — Вильмовскому хотелось подытожить все, что рассказал ему Смуга.
— Лорд разыскивает человека, у которого он покупал разные предметы для своей коллекции, даже не спрашивая, каким образом этот человек стал их собственником. И ты хочешь заняться этим делом?
— Проблема не только в нем, — ответил Смуга. — Лорд, пусть он и не всегда в ладах с правом, все-таки человек, до безумия влюбленный в Египет, он финансировал многие археологические экспедиции. И ты же сам прекрасно знаешь, Андрей, что правовые нормы относительно вывоза античных ценностей только лишь рождаются. Но сейчас не о лорде речь. Меня заинтересовала сама загадка, связанная с одним из его приобретений, я тебе уже говорил. Кто, когда и прежде всего зачем это сделал?
— Ты отдаешь себе отчет, что собираешься искать иглу в стоге сена?
— Да, я долго раздумывал и собирался отказаться, но мам до сих пор всегда везло. А Томек — ребенок, он вообще в рубашке родился…
— Какой ребенок! Это женатый человек.
— Тем более! А удача все еще с ним, — заметил Смуга. И добавил:
— Я тебе еще раз приведу свои доводы. Во-первых, как мне кажется, речь идет не об одном человеке, а о многих, о хорошо организованной банде, это обстоятельство уже дает нам немалый шанс. Надо поискать какой-нибудь утечки информации. Во-вторых, украденные предметы происходят из Долины царей и появились на европейском рынке сравнительно недавно. А, в-третьих, у меня здесь, в Египте, немало знакомых людей, которые могут нам помочь.
— Ах, Ян, где только у тебя нет друзей, — вздохнул Вильмовский.
— Ну, и еще эта неожиданная встреча на корабле. Оказывается, поисками «нашей» банды преступников и контрабандистов занимается и британское правительство.
— А ты не знаешь почему?
— Нет! Но надеюсь узнать, когда мы пойдем в каирское консульство.
Однако следующие дни они, к великому удовольствию Патрика, провели в осмотре достопримечательностей. Вильмовскому со Смугой тоже не всегда удавалось оставаться равнодушными, особенно у колонны Помпея с каменным сфинксом. Указывая на нее, Смуга обратился к Вильмовскому:
— Ее приказал возвести в 204 году император Диоклетиан в ознаменование взятия города.
— Метров тридцать в ней будет, — прикинул Вильмовский.
— Да, высота ее — сто футов.
— Вижу, тебя чем-то заинтересовал этот памятник.
— Вообще-то, да. Не знаю, заметил ли ты веревочные лестницы, ведущие наверх?
Вильмовский внимательно вгляделся.
— Точно, есть, только с другой стороны.
— Как бы ты отнесся к небольшой прогулке наверх?
— Надеюсь, ты это несерьезно.
— Почему?
— Я же не моряк, как Новицкий.
— Ему было бы достаточно самой колонны, без всяких лесенок, — пошутил Смуга.
— Так ты на самом деле собираешься лезть? — недоверчиво спрашивал Вильмовский.
— Отчего бы нет? — не сдавался Смуга. — Стоит навестить родные места.
— Ты что, уже бывал когда-то на верхушке? — изумился отец Томека.
— Как же, — ответил Смуга, — всего только раз, но все-таки… Как экстравагантные путешественники, мы могли бы даже пожелать, чтобы нам туда подали обед.
— Кто бы его туда принес?
— Еще несколько лет назад ближайший ресторан держал официанта-акробата.
Вильмовский недоверчиво покачал головой, однако двинулся за другом. Вдруг до них донесся какой-то неясный звук.
— Ты слышал? — спросил Вильмовский. Смуга огляделся.
— Как будто кто-то кричал.
Они прислушались, потом до них отчетливо донеслось:
— Дядя! Сюда! Сюда!
— Это Патрик! Где он… — начал Смуга и умолк.
— Это я! Это я! Здесь, наверху! — кричал мальчишка с верхушки колонны. Наконец они его увидели, он махал им рукой.
— Дьявол тебя подери, — выругался Смуга себе под нос. — Что его туда понесло? Слезай сейчас же!
Мальчик радостно им махал рукой, потом присел на краю колонны, спустив ноги вниз. Друзья подбежали к подножию колонны, там, где свисали веревочные лестницы. Первое, что бросилось в глаза, была надпись: «Подъем по лестнице запрещен».
Тем временем Патрик начал спускаться вниз. Вильмовский слегка, потом посильнее потянул лестницу, желая проверить ее крепость. Болты, на которых она крепилась, слегка шевельнулись.
— Патрик! Осторожнее! — увидев это, закричал Смуга.
Мальчик необычайно ловко спускался по лестнице. Ему оставалось уже совсем немного, когда один из болтов вырвался из паза, и лестница резко закачалась.
— Господи! — вырвалось у Вильмовского.
Парнишка прижался к колонне и на мгновение замер.
— Дядя, не бойся! Я уже схожу.
И беспечно соскользнул на землю.
Смуга вытер пот со лба, лицо его было суровым.
Они тут же вернулись домой, где и провели с мальчишкой мужской разговор. Разумеется, он обещал исправиться… и уже на следующий день носился по убогим, узким, грязным улочкам неподалеку от ведущих свое происхождение с римских времен выдолбленных в скале подземных многоэтажных катакомб Ком эс-Шукефа. Не стоит и говорить, что время от времени его приходилось искать.
Наконец, как-то днем Смуга объявил, что его друг возвращается, и они могут его навестить. По его словам, в 1891 году группа влюбленных в свой город и его прошлое жителей Александрии при помощи итальянских архитекторов основала греческо-римский музей, в котором были собраны экспонаты далекого прошлого: статуи, разные фигурки, портреты, надгробия, саркофаги, надписи, а особенно монеты. Это были в основном молодые люди, которые после обстрела города в 1822 году и перехода власти в Египте к англичанам искали способ выразить свои патриотические чувства. Эта же группа несколько месяцев назад основала Александрийское археологическое общество[45]. Смугу об этом известило письмо, полученное им в Лондоне.
Общество размещалось в здании, расположенном позади музея. Поляки вошли, и Смуга спросил:
45
Стоит вспомнить о вкладе поляков в открытие памятников в Александрии. В 1960—1967 гг. польская археологическая миссия раскопала здесь самый древний в Египте, происходящий из VI века, красивейший беломраморный театр. Археологической экспедицией руководил проф. Казимеж Михаловский.