В общем, сложилось у них все очень быстро, почти как в фильме у Захарова: «Вы привлекательны, я – чертовски привлекателен, так чего зря время терять». Тут подоспел день рождения Сережки, на котором Ольга и свела впервые двух своих мужчин. Они поговорили, рассказали друг другу о себе, а через несколько дней Игорь сказал, что свою квартиру он продаст, потом продаст и кругловскую, кое-что добавит и купит трехкомнатную в центре. Никто особо не возражал, только Ольга высказала осторожное предположение, что Сережке лучше бы остаться поближе к старой школе, потому что с его-то характером влиться в новый коллектив за считанные годы до выпуска будет ой как непросто. Принц поскрипел немного, но с доводами согласился.
Купили квартиру в том же районе. Школа осталась та же, и дорога к ней стала занимать времени лишь на пять-десять минут больше. И это, пожалуй, единственное, что осталось прежним в жизни четырнадцатилетнего Сергея Круглова.
Первые несколько месяцев папа Игорь лишь присматривался к юноше, изучал. На исполнение столь нехитрой роли его жизненного опыта и интеллекта вполне хватило. Уж бог весть какие выводы он сделал из своих наблюдений, но спустя полгода позвал Сережку на разговор. Купил полторашку пива, усадил парня рядом и стал разговаривать «по-мужски».
(Диалог приводится не дословно).
– А скажи мне, дружище, что ты за человек?
Сережка флегматично вскидывает брови. Видно, что ему не очень нужен разговор; жил столько лет без мужского слова и оставшееся до совершеннолетия время потерпит.
– Что вы имеете в виду?
Игорь фыркает:
– И ты все еще обращаешься ко мне на «вы»! Давно пора стать проще и ближе. Все не привыкнешь никак?
Снова неопределенное пожатие плечами. У Сережки сегодня вечером планы – он хотел сходить к другу Вовчику посмотреть несколько интересных сайтов, посвященных изучению Солнца. Сергей с некоторых пор не любит заниматься этим дома, потому что дверь в его комнату теперь может распахнуться в любой момент без всяких прелюдий. Мать, конечно, стучится, но отчим такую привычку никогда не имел – вламывается без предупреждения, садится на диван, включает телевизор и чешет пузо.
– Вот так всегда – что ни спроси, все как-то плечиками туда-сюда, – обижается Игорь. Уровень пива в его бутылке понижается на треть. – Я никак не могу тебя раскусить. Что ты за человек? Что тебе интересно? Какие у тебя друзья? О чем с тобой поговорить вовремя завтрака, например? Как ни спросишь, все какие-то ухмылки, ужимки и ничего конкретного.
Сергей краснеет. Несмотря на всю его тонкость, не стоит забывать, что он всего лишь четырнадцатилетний подросток, которому сложно говорить со взрослыми на равных. Только с матерью и, пожалуй, с учителем истории он мог бы дискутировать и пытаться отстаивать свою точку зрения, но с отчимом он пока не знает, как себя вести. Все, что ему удается в данную минуту, это обильно покраснеть и выдавить нейтральное: – Не надо меня раскусывать.
– А что с тобой делать?
«Папаша» смотрит ему прямо в глаза. Он чувствует себя уверенно, и точно не скажешь, что именно придает ему уверенности – пиво или мысль об ответственности за парня.
– Может, оставить в покое? – предположил Сережа. – Как так?
– Ну, у многих ребят в нашем классе родители так и сделали, и ничего страшного не произошло. Правда, некоторые чуть в тюрьму не угодили, но это, скорее, исключение, чем правило.
Игорь вновь прикладывается к бутылке. Странные слова произносит этот парнишка. «Исключение», «правило»… что он хочет этим сказать?
– Я знаешь что подумал?
– Нет.
– Может, мы с тобой пойдем мячик погоняем? У меня где-то в гараже остался хороший футбольный мячик.
Что скажешь?
Сережка втягивает голову в плечи. Ответить дерзостью он не может, но и принять предложение для него равносильно смерти.
– Я не знаю.
– Опять не знаешь. А что ты знаешь?
– Квадратный корень из двухсот пятидесяти шести.
– Чего?
– Ничего, это «гугл войс сёрч».
Игорь кивает: дескать, ладно, сопляк, понимаю, ты просто мои кишки на палец наматываешь.
– Короче, мячик попинать ты не хочешь.
Сережка качает головой – выразительно, чтобы не осталось сомнений. – И железом не увлекаешься?
– В смысле?
– В смысле гантелей, гирь, тренажерных залов.
– Нет, не увлекаюсь. Только в виде хард-рока.
– Рокер, значит…
– Нет, просто уважаю. «Металлику», «Дип Перпл», «Эй Си Ди Си»…
Игорь продолжает кивать с отрешенным видом, стараясь скрыть свое крайнее уязвление. Когда Сережка заканчивает перечисление незнакомых названий и имен, Устьянцев надолго прикладывается к бутылке. Пива остается совсем немного.