— Собственно, он еще жив, — вскользь заметил Слязкин. — Но я чувствую, что судьба погрозила ему костлявым пальцем.
Хозяин возразил взволнованному приват-доценту:
— Болезнь несерьезная. У него крепкий организм.
Михаил Иосифович сказал:
— Я чувствую, что вы хотите меня успокоить и крайне благодарен вам за ваше старание. Дай Бог, чтобы вы не ошиблись. Но на меня эта сме… то есть, эта телеграмма произвела удручающее впечатление, — раздвинув большой и указательный палец правой руки он как бы показал приблизительные размеры этого впечатления. — На всякий случай я решил набросать несколько строк.
— О чем? — спросил хозяин.
— Я попрошу у общества разрешения сесть, потому что положительно я слишком взволнован. Я им всем сказал: ни за что не допущу, чтобы этот некролог писал кто-нибудь другой, кроме меня… Я его слишком люблю и… вот ммэ… я набросал несколько строк, — продолжал он и повторил прежнее движение большим и указательным пальцем. — Я написал сегодня же, чтобы впоследствии скорбь разлуки не омрачила ясности изложения.
Голос его задрожал, и он едва сдерживал слезы.
Актриса ушла в другую комнату, кусая губы. За дверью она так расхохоталась, что заплакала. Нехорошев тотчас же привел офицера.
— Успокойтесь, — сказал ей Щетинин, усаживаясь и согнув углом длинные ноги. — Подумайте о чем-нибудь печальном, например, о смерти вашей матушки.
— Как вы угадали? — сказала актриса и в волнении схватила его за руку. — Вы умеете предсказывать? Скажите мне.
Узкие холодные глаза Щетинина сделались неприятно внимательными.
— Виноват, — произнес он, — вы позволите? — Он взял ее тонкую изящную руку с оточенными крашенными ногтями, поднес к своему носу и внимательно стал нюхать.
— Запах вашего тела мне родственен, — сказал он холодно. — Между нами могла бы быть любовь, но, — тут он раздвинул рот и оскалил крепкие плотные зубы, похожие на лошадиные, — но этого никогда не будет.
— Почему? — удивленно спросила актриса, немного испуганная необычным тоном.
— Почему? — он намеренно сделал паузу, пренебрежительно оглядывая ее. — Я этого не захочу. Мне этого не хочется. — И низко поклонился.
В другой комнате Слязкин подошел к Колымовой; прищурив глаз и внимательно оглядывая ее, он произнес:
— Извините меня, но кажется, мы встречались в Самаре?
Елена Дмитриевна спокойно ответила:
— Никогда не была в Самаре.
— Я тоже нет, — искренно подхватил Слязкин. — Очень грязный и некультурный город. Еще много веков пройдет прежде, нежели люди поймут… поймут, что есть нечто другое, кроме жранья. Ваше лицо кажется мне знакомым. Если мы и не встретились раньше, то это была непростительная ошибка, ein grosser Fehler der Wirklichkeit, une faute de… de… Одним словом, я знал, что встречу вас сегодня. Можно сказать, что я вас ждал. Русская девушка, — проговорил Слязкин и закрыл глаза, как будто собирался петь, — русская девушка! Вся наша жизнь есть апофеоз русской девушки потому что… потому что это именно так. Вся страна тоскует по дев… Извините меня, — он наклонился к ней, — вы, если не ошибаюсь, девушка?
— Да — болезненно отозвалась она, передернув углами рта.
— Вот именно! — продолжал Слязкин. — Вся страна тоскует по девушке. Она спасет Россию. Как это чудесно, что вы именно девушка и то, что мы встретились! Не угодно ли вам стакан чаю?
Он сделал такой жест, как будто чай и все, что в комнате, принадлежали ему. Колымова согласилась. Слязкин пошел к столу и на полдороге забыл поручение. Он увидел Субботина. Прищурив правый глаз и дружески понизив голос, он фамильярно сказал ему:
— Скажите, пожалуйста, эта Колымова — кто она такая? Мне кажется в ней что-то подозрительное.
Субботин серьезно и немного враждебно ответил:
— Посмотрите на нее. Посмотрите на ее глаза.
— Чудесный ответ! — умиленно отозвался Слязкин. — Я именно сразу увидел это. Светлый ангел поцеловал ее в уста. Русская девушка непременно спасет человечество. Я давно уже это подозревал. Позвольте познакомиться: Слязкин.
Бывают люди, которые в чужом мнении ищут подкрепления своих вкусов; они женятся, если невеста нравится их друзьям, и искренно счастливы в браке. После отзыва Субботина, Слязкин почувствовал к Колымовой прилив дружеского расположения. Он вернулся к девушке и, глядя на нее умными детскими ясными глазами, конфиденциально сообщил:
— На днях разрешится роковой вопрос моей жизни: я развожусь с моей женой.
Колымова, не глядя на собеседника, негромко ответила:
— Не надо.
— Что?
— Вы не должны уходить от жены.