Пещера снова погрузилась в кромешную тьму. Кэтрин почувствовала себя совершенно обессиленной. Без сомнения, она нуждалась в помощи доктора-спасителя. Не может же она вечно притворяться бесчувственной. Девушка решила, что, когда он подойдет к ней в следующий раз, она попытается заговорить с ним. Если она хочет выжить, то должна есть и пить. Сколько она уже находится здесь? Возможно, что и несколько дней.
О Боже, мысленно взмолилась Кэтрин, помоги же мне! И она заплакала, пока не забылась настоящим, а не притворным, сном.
5
Брук размышлял — глаза его неотрывно смотрели на огонь. До сих пор жизнь для него тянулась подобно бесконечной паутине. Дни был похожи один на другой, ничем не отличаясь.
Женщина в его пещере — нет, этого не может быть! И он не представлял себе, как теперь вести себя и что делать. Увидев человека в беде, он не подумал о возможных последствиях своего поступка и поспешил ему на помощь. Теперь же он мучился, что, принеся женщину в свое логово, совершил непоправимую ошибку.
Ладно, что бы он ни думал сейчас — одно было несомненно: теперь его жизнь никогда уже не будет такой, какой была прежде, даже если женщина умрет. Ее обязательно будут искать, а значит, будут искать и его. Бог знает, что случилось с Джеффри Килманом — женщина здорово саданула его камнем по голове. Как он ее называл — Кэт? Да, именно так.
Брук подергал себя за бороду. Все-таки они очень странно себя вели. Почему они дрались? Ведь если она согласилась отправиться с ним в такую глухомань, то не могла не быть с ним в близких отношениях. Почему же Килман пытался ее изнасиловать?
Или они оба пытались поймать его, Брука, в ловушку, и именно это их и объединило?
Брук подложил в огонь полено. Как все-таки странно! Раньше в его берлоге не бывал никто, даже Пол Диспейн, хотя частенько был таким пьяным, что запросто мог бы попасть в эту нору, не имея ни малейшего представления, чья она. При мысли о старике Брук улыбнулся.
Потом он подумал о том, какая у девушки оказалась гладкая и нежная кожа, когда он снял с нее одежду и уложил на топчан у огня. Смотреть на нее было все равно, что разглядывать обнаженную Опаль — зрелище это навевало воспоминания. Вот только… Кэт была без сознания и, возможно, даже умирала.
Удивительно, но ему хотелось, чтобы она выжила. Будет несправедливо, если она умрет до того, как он познакомится с ней и узнает, для чего она его позвала.
А впрочем, что это с ним? Столько лет он пытался забыть о людях, думать о них с ненавистью, а теперь появилась эта женщина и он повел себя как ребенок.
Брук так волновался о ее состоянии, что не подумал, чем же все обернется, если она выживет. Очнувшись, она, вероятно, захочет покинуть его, и это будет опасно. Но скоро пойдет снег, и поисковая группа не поспеет в горы. И тогда может случиться так, что она останется здесь на долгие зимние месяцы. Ему придется либо убить еще одного оленя, либо совершить путешествие к Полу. Но сможет ли он оставить ее одну?
Черт подери, выругался он, они не сумели достать его раньше, не сумеют и сейчас. В конце концов, это Кэт находится у него в доме, даже если этот дом — всего лишь пещера. И если она выживет, ей придется делать то, что он сочтет нужным, вне зависимости от ее собственных желаний. Это будет трудно для них обоих, но ей придется понять, что он спас ее и все, что не делает, в ее же интересах.
Бруку все это было так странно — в его пещере женщина, да еще и обязанная ему жизнью!
Кэтрин проснулась от ощущения мокрой ткани на голове. Глаза ее открылись, и она увидела Брука, смотрящего прямо на нее. При виде его огромной бороды и спутанных волос она испугалась, в горле застрял комок. Увидев ее реакцию, он попятился, но выражение его лица не изменилось. Только в глазах была тревога и подозрительность.
Кэтрин затаила дыхание, ожидая от него каких-нибудь слов, но он молчал. В его взгляде она не увидела никакого сострадания, и все же он принес ее сюда и стал лечить.
Девушка тяжело вздохнула и попробовала пошевелиться, но безуспешно — она все еще была очень слабой. Даже дышать — и то было трудно. Она была абсолютно беспомощна.
О чем он думал? Неужели не мог говорить? И был ли он нормальным? Они продолжали смотреть друг на друга, пока она не выдавила:
— Брук…
Он не ответил. На ее глаза навернулись слезы.
— Ты не можешь говорить?
Он продолжал молча смотреть на нее, а она — на него. Девушка заметила, что на нем потертая фланелевая рубашка. Он был одет как человек, и это давало какую-то надежду. О, если б только она не была такой слабой!
— Я должна поговорить с тобой, — сказала она.