Именно вопросы, затронутые в книге «О признаках гибели мира в огне», собирался обсудить с Галилеем Кампанелла, когда писал ему из неаполитанской тюрьмы свое первое письмо. А 20 лет спустя в Риме, получив «Диалоги» Галилея, он высказывал сожаление, что в сочинении его великого друга не затронуты «желательнейшие для меня вещи» — речь шла о тех самых «аномалиях» и отклонениях в движении светил, в которых калабрийский философ видел признаки грядущих перемен. «Все эти древние истины относительно новых миров, новых светил, новых систем, новых народов и т. д. суть начало нового века!» (25, стр. 240, 241).
Галилей не ответил. Новая наука рождалась ценой освобождения от мистических, магических, астрологических идей. Натурфилософ эпохи Возрождения и ученый Нового времени говорили на разных языках.
И только один раз за 40 лет Галилей удостоил ответом своего многолетнего друга, защитника, оппонента. Мы не знаем, дошел ли ответ до Кампанеллы. Но на полях одной из своих рукописей Галилей написал: «Падре Кампанелле. Я предпочитаю найти одну истину, хотя бы и в незначительных вещах, нежели долго спорить о величайших вопросах, не достигая никакой истины».
И много лет спустя один из учеников Галилея вспоминал высказывания учителя: «Сколько прекрасных мыслей, сколько блуждающих предположений зарождались в этом поразительном и блистательном уме, и все они обладали правдоподобием. И если бы они пришли на ум другим, то сразу же были бы явлены свету как новая и хорошо обоснованная философия. Но как вы думаете, что ответил он падре Кампанелле, который посоветовал ему это? Что он ни в коем случае не хотел бы сотней или большим числом видимых предположений относительно природных вещей опорочить и потерять преимущество всего десятка или дюжины им открытых, истинность которых была бы им доказана».
Когда М. Мерсенн предложил прислать новую книгу Кампанеллы Рене Декарту, тот ответил своему старому советнику и другу: «Те вещи Кампанеллы, которые я видел раньше, не позволяют мне ожидать ничего хорошего от его книги; я благодарен Вам за Ваше предложение прислать мне ее, но я не испытываю ни малейшего желания ее видеть».
Наука и философия Нового времени прощалась с натурфилософией Возрождения. Разрыв был болезненным, но он был необходим.
Глава 5. Сенсуализм и магия
В 1607 г. в письме к Антонио Кверенго Кампанелла разъяснял свой метод познания, противопоставляя его старой традиции: «Я больше узнаю из строения муравья или травинки (не говоря уж о восхитительном устройстве мира), чем из всех книг, какие были написаны от начала веков до сих пор, — после того как научился философствовать и читать божественную книгу природы» (25, стр. 134).
Новая картина мира, понятого из его собственных начал, требовала новой теории познания. Учение о способности к ощущению, разлитой во всей природе, позволяло вывести человеческое познание из свойств самой природы.
Органом человеческого познания является в натурфилософии Кампанеллы «жизненный дух», «телесный и изменчивый», состоящий «из тепла и тончайшей материи» (27, стр. 89, 94); «теплый, тонкий, способный к движению и ощущению» (26, стр. 328) жизненный дух, распространяясь по всему телу, и составляет собственно познающую «душу» человека, заложенную в нем от природы и определяющую способность к познанию мира. Это определение было направлено против Аристотелева учения о душе-форме, нематериальной душе.
Главным средоточием души Кампанелла считает мозг, но из него она по нервам распространяется по всему телу (19, стр. 37). С помощью органов чувств жизненный дух ощущает все предметы внешнего мира. При этом ни малейшего сомнения не вызывает у Кампанеллы факт реального существования внешнего мира — источника ощущений.
Всякое чувственное восприятие выводится Кампанеллой из соприкосновения. Не только осязание, но и вкус, и запах возбуждаются в органах чувств благодаря соприкосновению с ощущаемым предметом. Поэтому и зрительное ощущение он связывает с «прикосновением света от предмета с органами зрения», и слуховое возбуждение объясняет передачей по воздуху раздражений от источника звука. Органы чувств — это «пути и каналы, через которые чувственно воспринимаемые объекты вводятся в ощущающую душу» (19, стр. 45). Различаясь по своему устройству и объекту восприятия, органы чувств тождественны в отношении самого процесса ощущения: «Существует одна ощущающая субстанция во всех органах чувств… но многие способы ощущения благодаря множественности объектов, и нет общего чувства, отличного от частных, но это один и тот же жизненный дух», — писал он в первой части «Метафизики» (19, стр. 47).