— Не могу поверить, что мы должны тратить столько времени на всю эту хрень. Почему бы всем просто не сделать мне одолжение и не перестать предлагать идиотские решения? В конце концов, вы всё равно будете делать так, как я скажу.
Она права. Но Пенелопе всего двадцать с чем-то лет. Остальным по семьдесят тысяч. И каждый поступал так, чтобы сделать жизнь интереснее.
Зак прочистил горло.
— Пенелопа, на мой взгляд, ты забываешь, что мы все бессмертны — никому нет дела, тратим мы время впустую или нет.
— И плевать на чувства людей, — пробормотал кто-то из угла комнаты. — Осёл.
Зак повернул голову и увидел, что Тула, с опухшими и покрасневшими глазами, смотрит на него. Он хотел сделать замечание по поводу осуждения, но его осенило. Он действительно вёл себя как осёл. Это нехарактерно для него.
«Проклятье. А я ведь одинок».
Зак медленно поднял руку.
Пенелопа выдохнула.
— Да, Зак? — едко выдавила она.
— Не могла бы ты поставить меня в начало списка? — спросил он.
Пенелопа склонила голову набок.
— Наверное. А… почему?
Потому что, если это ноющее чувство в груди то, о чём он думал, его путешествие в котёл зла уже началось.
— Я… э-э-э… — Он откашлялся. — Думаю, было бы в интересах всех, если те, кто отвечает за поиск партнёров для наших братьев, не подвергались риску.
Симил, его напарница, уже замужем, так что в безопасности если такое слово можно использовать для описания члена Самого Ужасного Народа в Мире.
— Хорошая мысль, Зак. — Пенелопа сделала пометку. — Мы позаботимся о том, чтобы ты получил приоритет и…
— Убить их всех… Я хочу убить их всех… Жечь. Жечь. Жечь… — пробормотал Бах, хотя всё ещё спал и храпел.
Пенелопа указала стилусом на Баха.
— И… добавляю Баха в начало списка. — Она вздохнула. — Боже, остаток года пройдёт весело.
Конечно, на самом деле она имела в виду, что их всех ждёт адская буря дерьма. Если самые могущественные существа на земле станут злыми, их невозможно будет остановить. Не хватало бессмертных с парами — то есть тех, кто не подвергся риску «заражения», — чтобы противостоять такому количеству бессмертных без пар. Добавьте к этому то, что боги, которые ещё были одиноки — Биз, Бах, Ай. Ки. и он сам, — одиноки ни из причины.
«Мы в заднице».
Вся ситуация станет гораздо хуже, прежде чем придут улучшения. Если вообще придут.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Томмазо взглянул в зеркало заднего вида чёрного Мерседеса, не в силах поверить, что это его жизнь до дальнейших распоряжений.
«По крайней мере, я свободная птица».
За ним следовал целый караван: Гай в серебристом Pagani — броском и оскорбительно дорогом итальянском спортивном автомобиле — и отряд Учбен в трёх очень больших чёрных внедорожниках с тонированными стёклами. Не лучший способ завоевать женщину и убедить, что он её стоит. Она либо подумает, что Томмазо эгоцентричный шут — вдобавок, жестокий преступник, если он на самом деле связал её, — либо, что он возмутительно не уверен в себе и нуждается в поддержке, чтобы выглядеть важным.
Он ни тот, ни другой. И уверен в себе.
А ещё чертовски красив. Дамы всегда говорили, что он выглядит как модель Кельвин Кляйна с чёрными короткими волосами и классическими итальянскими чертами лица, губами, как у бога секса, подбородком, как у супергероя, и идеально прямым носом — его инструменты выживания. Ростом шесть футов два дюйма со средиземноморской внешностью он выделялся, и перед ним открывали двери. Всё это помогало покорять людей, даже когда он был солдатом в армии богов.
«Всегда улыбайся, сынок. Всегда входи в комнату, держа ровно спину, и дай им знать, что ты пришёл», — напутствовал отец. Этот человек знал, как завладеть вниманием и усыпить бдительность людей одним лишь присутствием. Он владел природным обаянием и с детства учил Томмазо, что слова драгоценны и их следует использовать экономно. Рыцарство и хорошие манеры нужно щедро демонстрировать. И то, и другое очень эффективный способ контролировать ситуацию, потому что они задают направленность в умах других, даже если кто-то в разгаре кризиса. Если ты спокоен и уверен в себе, другие это почувствуют. Эту философию Томмазо перенёс в стиль одежды. Задавать тон. Владеть пространством. Быть джентльменом. (Кроме тех случаев, когда разговор будет с парнем, тогда веди себя, как козёл). Потому что джентльмен может свободнее нарушать правила и оставаться незамеченным.
Только теперь его навыки определённо будут подвергнуты испытанию.
Томмазо не будет никого успокаивать или создавать вид полного контроля с такими ушлёпками на хвосте. Но таковы условия его освобождения. Он должен находиться под круглосуточным наблюдением и в сопровождении Гая. Эмма осталась в доме Пенелопы и Кинича с… с… о, чёрт. Как имя ребёнка? Пучи? Пачи?