Вот что погубило мою мать: не отпускать. И меня это губило.
Я продолжала видеть мир через призму одной уродливой, ужасной ночи, когда на самом деле существовало много прекрасных моментов, возможно, тысячи, на которых я могла бы сосредоточиться: долгие жаркие летние дни, которые провела в доме моего лучшего друга Майка в детстве. Его мать присматривала за нами, пока моя работала. У него не было бассейна или кондиционера, поэтому мы изобретали собственные способы спастись от жары. Моим любимым занятием стало наполнять водой мешки для мусора из шланга и пытаться сидеть в них, не выливая воду. Кроме того, у меня были совершенно особые отношения с мамой, и мы всё время смеялись вместе, даже когда злились. Но именно её смех всегда давал мне знать, что она рядом. Мне нравилось, как она смеялась.
Я могла бы даже сосредоточиться на том факте, что в течение последних четырёх лет вставала каждое утро и шла на работу, где могла дышать свежим воздухом и любоваться потрясающими пустынными горами. Люди платили тысячи, чтобы провести один день в таком месте, а мне платили каждый день. Я такая идиотка.
Как я могла позволить себе обвинять Томмазо, когда он был такой же жертвой? Его семью жестоко убили, и теперь он будет вынужден, по сути, стать тем, что убило людей, которых он любил.
— Ты думаешь, он станет приспешником этого… этого Зада, если его не убьют? — спросила я у Симил.
— Абсолютно. Тогда он станет вторым сильным мудаком в мире. И, несмотря на то, что я садистка, всё же богиня. И я запрограммирована на защиту вас, дерьмовых тварей, так что мне придётся его убить. — Она ухмыльнулась и протянула костлявые руки. — Моей голой Минки. Если сегодня не среда, то очередь Минки убивать.
Я абсолютно не понимала, что происходит. И говорю не про словесное путешествие Симил по дурацкому кругу. Я чувствовала ужасное желание защитить Томмазо. И не хотела, чтобы она или Зад прикасался к нему.
И я спросила:
— Что я могу сделать? — Она пожала плечами. — Спасти его? И всё сама, потому что Великая и Могущественная Сими предсказала, что лишь так всё получится?
Она скривила рот.
— Откуда, чёрт возьми, мне знать?
Серьёзно?
— Ну, ведь ты богиня.
— Неправильно! У меня нулевые способности. Так что ты полностью одинока в этой миссии.
Почему у меня сложилось впечатление, что она мне лжёт?
— Ты можешь хотя бы сказать, где его найти?
— Могла бы, но не буду. Так совсем не весело.
— Ух, ты, — сказала я. — Внезапно весь грёбаный мир обретает смысл.
— О-о-о-о-о. — Она притворно закатила глаза. — Ты попробуй прожить семьдесят тысяч лет с людьми и их беспорядками, в гигантском мегаполисе, и постарайся не стать ублюдком!
Милостивый Боже… ох, нет, Боги, пожалуйста, помогите мне не дать пощёчину этому божеству.
— Симил, знаю, что ты, вероятно, можешь раздавить меня, как спелую дыню, но клянусь богами, или Вселенной, или любой кучкой дерьма, на которую ты подписываешься, что если не скажешь, где найти Томмазо, я перейду на тёмную сторону и съем твою проклятую печень!
Она ухмыльнулась.
— Это обещание?
— Да.
Она слегка хлопнула в ладоши.
— Ура! Но я всё равно не скажу, куда он пошёл. Потому что, на самом деле, я не знаю. А ты знаешь? Мастер Мааскаб очень искусно скрывает своё присутствие. Рекомендую тебе хорошо выпить и вспомнить каждый разговор с Томмазо, пока не поймёшь место. — Мило. Вау. Отличный совет.
— Пожалуйста, уходи.
Она запрокинула голову.
— Ну, что ж! — Она вышла через парадную дверь. — Пойдём, Минки.
— И верни мне клюшку, — проворчала я. Я наблюдала, как искореженный кусок металла упал из воздуха на пол. — Больная, — поморщилась я.
— Ага. — Симил полезла в карман и протянула мне карточку. — Звони, если что-нибудь понадобится. Мы всегда можем помочь.
Я медленно взяла карточку.
— Спасибо. — Конечно, карточка была пустой.
— Увидимся на свадьбе. Или на казни Томми. В любом случае, я буду одета в розовое. — Симил неторопливо ушла в своих обтягивающих розовых брюках. Кто-то должен её придушить.
Что касается меня, пришло время выползти из уродливой дыры, в которой жила, и встать на ноги. Не только ради Томмазо, но и для себя. Вот дерьмо. Я должна сделать всё одна.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Я никогда не была в Мексике, не говорила по-испански и понятия не имела, переживу ли следующие несколько часов. Или всё дело в сильном похмелье.
Оказалось, что, выпив немного и проанализировав разговоры с Томмазо, как и предположила Симил, у меня возникла единственная идея относительно того, куда он мог пойти. Я лишь знала наверняка, когда ехала по джунглям на тридцатилетнем джипе с лысыми шинами, что эта безумная поездка была так же важна для меня, как и для Томмазо. Мне необходимо, чтобы он победил. И я, конечно, не желала его смерти. Но мне пришлось противостоять тьме, живущей у меня в голове. Я потратила слишком много жизни впустую, испытывая страх. Да. Немного чересчур, но в голове царил полный сумбур, я искала конец своему вечному кошмару.