— Так мудро, Томми. — Голос Кэсси полон искрящегося сарказма. — Что ты здесь делаешь?
Я объясняю, что мы с Мерри открываем магазин пиццы и пирогов на Мэйн-стрит.
Она скрещивает руки на груди.
— Серьезно?
— Серьезно, — отвечаем мы в унисон.
Именно тогда звон медных колокольчиков, сопровождаемый радостными возгласами, привлекает наше внимание. Мы оборачиваемся, когда четыре оленя, запряженные в красные сани, приближаются, прокладывая путь между киосками.
Санта Клаус машет рукой и бросает конфеты. Кэсси ловит одну. И Мерри тоже.
— Ой, Санта подмигнул мне. Кажется. Или у него могло что-то попасть в глаз, но я почти уверена, что подмигнул, — говорит Мерри.
— Наверное видел твое письмо, — дразню я, подталкивая ее локтем.
— Ты написала Санте письмо? Полагаю, что маленькая домашняя мышка могла бы сделать что-то настолько причудливое. — Кэсси цокает языком.
— Образно. Ну, да. Это было больше похоже на запись в дневнике. — Ухмылка Мерри преображается уверенностью. — Кэсси, ты можешь называть меня домашней мышью весь день. Мне все равно. Встреча с Сантой делает меня счастливой. Люди могут утверждать, что парень в красном костюме — фальшивка или что-то в этом роде. Однако я предпочитаю верить в великодушие людей, доброту и добросердечие наряду с возможностью чудес, особенно в это время года.
На лице Кэсси отражается несколько эмоций, прежде чем оно становится задумчивым, и она выдыхает через нос.
— Ох. Что ж... — Она заикается, словно не ожидала, что Мерри отправит мяч на дальнее поле, заступившись за себя.
— Ты можешь остаться здесь, но я была бы признательна, если бы ты говорила со мной более любезно, — добавляет она.
— Это из-за того носового платка?
— Это из-за того, как ты обращалась со мной с тех пор, как мы учились в колледже.
— А как я обращалась? — дерзит Кэсси, скрестив руки на груди.
— Как будто Мерри — раздражающая сестра, с которой ты можешь тусоваться, пока не появится кто-то, кого ты считаешь круче, а потом ты пытаешься выглядеть лучше, унижая ее, — говорю я на одном дыхании.
— Ты теперь заступаешься за нее?
— Всегда. — Я обнимаю Мерри и притягиваю ее ближе, а затем целую в макушку. Конечно, это рискованно, но я хочу, чтобы она знала, что мы выступаем единым фронтом против Кэсси и всего мира.
Мерри смотрит на меня с благодарностью в глазах.
— Спасибо.
— Все, что угодно для будущей миссис Коста.
— Я всегда знала, что вы двое идеально подойдете друг другу. — Она поднимает брови, затем с нервным смехом, указывающим на то, что она переходит от защиты к сожалению, добавляет: — Я видела тот ваш договор о браке, который вы, ребята, заключили.
Лицо Мерри вытягивается.
— Тогда почему ты пыталась добиться Томми еще в колледже?
Кэсси слегка приподнимает правое плечо, и смотрит на утоптанную снегом землю. Прочистив горло, говорит:
— Это нелегко признать, но, наверное, я ревновала. Я видела, как он смотрел на тебя, ждал тебя, души в тебе не чаял. Как ты всегда была такой заботливой и покупала ему кофе по дороге в класс или оставляла записки с шутками в его учебниках, чтобы заставить его смеяться.
— И из-за этого ты решила разлучить нас? — в ужасе спрашиваю я.
— Я просто завидовала, вот и все, — пожимает плечами Кэсси.
Мерри наклоняется к ней, как будто ожидая, что она объяснится или извинится.
— Да, хорошо, мне очень жаль. Я все это время чувствовала себя плохо, особенно в последнее время.
— Так вот почему ты пригласила нас обоих на свою свадьбу? — спрашивает Мерри.
Ее кивок в ответ медленный, застенчивый.
Мерри берет один из одиночных ломтиков пирога для продажи.
— Спасибо, что извинилась. Извинения приняты. Вот. Попробуй это.
Кэсси отмахивается от нее в то же время, как моя мама машет на прощание миссис Крингл и поворачивается к нам, выражение ее лица становится резким, что я слишком хорошо узнаю — почти так же, как раскусил эгоистичное поведение Кэсси. Наличие такого количества братьев и сестры заставило меня быстро изучить человеческое поведение. Я предполагаю, что мама слышала этот разговор.
— Тебе нужно съесть целый пирог, синьорина. Это подсластит твою остроту, — говорит она, очевидно, также услышав обвинение и извинения от Кэсси.
Она берет его и откусывает, потому что, когда моя мама говорит, ты слушаешь и выполняешь. Кэсси долго жует, потом ее глаза загораются. Набив полный рот, она говорит:
— Вау. Это действительно вкусно. Неудивительно, что Томми влюбился в тебя.