6
6. Полночи девушка не могла заснуть, проводя их в размышлении. Не будем скрывать, о чём, а точнее, о ком, были эти размышления. Незаметно для самой себя он стал для неё кем-то иным, чем просто идеал во внешности или странный прохожий. Дождь продолжал бить по стеклу, а она всё вспоминала его длинные пальцы, прямой нос, его проникновенный взгляд, одурманивающий запах и манящий голос. О, как она жаждала снова встречи с ним! Бродила по комнате, пила снотворное, мокла на балконе под дождём, считала овечек на ромашковом поле, - тщетно. Уснуть смогла только к шести утра. Пропустим всю эту домашнюю суету, которая происходила, когда она проснулась, и перейдём сразу к тому моменту, когда она отвела своё последнее занятие в роли преподователя. Хотя ей ещё об этом было неизвестно. Занятие закончилось и ей пора было идти. Она была грустная и поникшая, так как не встретила Марка. Смазав салфеткой бордовую помаду со своих губ, надев пальто, Мария вышла из кабинета, захлопнула дверь, вставила ключ в замочную скважину и сделала пару неудачных попыток закрыть её. Пытаясь вытащить ключ обратно, её руку обхватила другая рука. Жар охватил всё её тело, комок подступил к горлу. Где-то в груди сердце колотилось так сильно, что могло бы точить камни, вместо морской волны. - Ну что, закончились твои счастливые недели? - С первой попытки он закрыл дверь, отдал ключи и они вместе направились к выходу из этого здания. - Скорей всего нет, Антонина Романовна не звонила, так что не закончились. - Тут девушка заметила, что ей стало уже не так легко с ним разговаривать, хоть и всё также захватывающе. - Закончились. - Я же говорю... - Да, тётя позвонила с нового номера, забыв твой, она попросила меня сказать тебе об этом. - Ну хорошо. Подожди. Тётя? - Удивлению Марии не было предела. - Именно. - Нет, постой, Антонина Романовна твоя тётя? - Положив руку ему на плечо, не унималась она. - Я не привык повторяться, но, для тебя, я скажу ещё: именно. "Для тебя. Для тебя. Для тебя", - круговоротом проносилось у неё в голове и не переставало крутиться. - Ты же понимаешь, что я удивлена? Я очень удивлена. - Он улыбнулся и обнял её за плечи. Можете себе представить, как тепло стало у неё на душе? Ей хотелось, чтобы именно в этот миг они замерли, пошли медленней, никогда не дошли до остановки, или вовсе остались одни во всём этом городе, слушая тишину и свои прерывистые речи. - Мне же приходить завтра на лекцию? - Скорей всего. Всё, как обычно. Торопишься домой? - Да нет, только автобус... - Автобус не имеет значения. Подожди меня здесь, пожалуйста. И он зашёл в супермаркет, который встретился им по пути. Мария села на перила у магазина и, волнительно дыша, смотрела на свою неестественно вытянутую тень. Парень вышел и сел рядом с ней и протянул ей баночку темного пива. - Иногда это неплохо, хотя привкус алкоголя стал уже пресным, я всё равно делаю так, когда мне хочется. - Но тут целых восемь градусов! - Хочешь, я возьму тебе другое? - Нет-нет, всё нормально. Он ухмыльнулся, открыл себе и ей банку, сделал пару больших глотков, и заговорил снова: - Я знаю, этот вопрос доводит всех до бешенства, но, может быть, ты расскажешь мне о себе и своей жизни? - Мне никто ранее не задавал подобных вопросов. - Это удивительно. Но всё же? - Знаешь, у меня нет ничего необычного в жизни. - Разве обязательно должно быть что-то необычное, чтобы об этом можно было рассказывать? - Говоря, он одновременно пускал дым вверх, запрокинув голову назад. - Но что может быть интересным? - Мария за один раз, не останавливаясь, выпила пол баночки, и на неё немного, но резко, подействовал алкоголь. Голова вскружилась, тело казалось более невесомым, а слова более проникновенными и важными. - Что может быть интересным? Я сижу с тобой и не знаю ровным счетом ничего. Да, безусловно, я знаю твоё имя и могу многое сказать, смотря на то, как ты выглядишь и двигаешься, но, поверь, могу ли я знать, во сколько ты ложишься спать и что ешь на завтрак? К примеру, могу ли я знать, чем займешься ты, когда я отпущу тебя домой и что ты наденешь? - И это может быть тебе интересным? - Может. - Хорошо, - рассмеявшись выпалила она, - когда ты отпустишь меня, я надену свою мягкую голубую кофту, укутаюсь в одеяло и буду думать о нашей прогулке. Я усну, а проснувшись в послеобеденное время, я выпью черный кофе без сахара и буду думать о нашей встрече. Он ничего не ответил, лишь лёгкий блеск проплыл в его глазах, и он выбросил допитую банку из-под пива в мусорное ведро, затушил сигарету, взял девушку за руку и потянул за собой. И она молча пошла за ним, на ходу тоже выбросив свою банку. Они завернули за угол магазина, скрывшись от наглого света фонаря. Прижав её к стене из ржавого кирпича, обвив своими тонкими пальцами её горячую шею, он прерывисто, но уверенно, слегка приоткрытыми и влажными губами, начиная с макушки головы и заканчивая бледной шеей, пропуская губы, осыпал её своими холодными поцелуями. Она, как-будто боясь, что он уйдёт, впилась пальцами в его плащ. Глаза закрыты, грудь то подавалась сильно вперёд, то возвращаль на своё привычное место. И разум был её опьянён этим волнующим воздухом, совсем не алкоголем. - Я чувствую себя мальчиком четырнадцати лет, - и, с нескрывающим желанием, учащённым дыханием, он коснулся своими, словно уже горящими в огне губами её губ. Всё тело у неё растаяло, словно принесённый домой снег. Её губы раскрылись и она решилась поцеловать его в ответ. О, это волшебство, заставляющее людей замолчать. - У тебя холодные руки, - пустив дым, заметил он, когда они уже направлялись к её дому. Он держал девушку за руку. - Вот