— Белшатла? Что же это…
Карм Карвус попытался встать, но непреодолимая слабость заставила его вновь опуститься на подушки. Серый Колдун кивнул и растянул губы в безжизненной улыбке.
— Ну да, Белшатла… Слабость скоро пройдет, и ты снова станешь самим собой, — сообщил колдун.
— Но почему..?
— Снотворное в вине? Да это же ерунда. Щепотка Розы грез, не больше. Еще немного этого же порошка — и ты уснул бы так крепко, что даже смерть не смогла бы пробудить тебя. Но ты мне был нужен живым.
Что-то зловещее, безжалостное было в голосе старого колдуна. Карм Карвус с трудом приходил в себя, теряясь в догадках, как он сюда попал, и недоумевая, к чему все эти странные урашения и аромат в воздухе. Положив ладонь на лоб, Принц Царгола попытался сосредоточиться.
— Я знаю, разные вопросы сейчас мучают тебя, и буду рад дать ответ на них, — продолжил Белшатла своим хриплым голосом. — Я усыпил тебя, а затем мои слуги перенесли тебя сюда. Мне хотелось насладиться твоей беспомощностью… Несомненно, мой господин, вы не вспомните одну встречу, случившуюся каких-то семь лет назад. Тогда я пришел во дворец Царгола как жалкий нищий… Неужели? Неужели ты не помнишь этого?
Карм Карвус только тяжело покачал головой.
— Это было где-то за год до того, как Тонгор собрался в поход против Черного Заара… Ну? Нет, разумеется, я был столь ничтожен и незначителен для такого высокородного господина, как ты. Где уж тебе меня упомнить…
Белшатла закашлялся. В его голосе звучали нотки старой обиды. Видимо, неудача при дворе Царгола очень уязвила его болезненное самолюбие. Карм Карвус попытался припомнить тот случай, но безуспешно.
Белшатла продолжил:
— Я, трудясь неустанно долгие годы, сумел раскрыть на древних картах расположение забытых и потерянных городов Нианги… И вот, придя в Алый город, я прямиком направился к тебе во дворец, предлагая неслыханную власть и могущество, если ты согласишься приоткрыть сундуки и дать денег на экспедицию в далекие пустыни Нианги. Но ты, мой любезный господин, ответил, что я безумец, и выставил меня из дворца… А! Ну вот, я вижу, что ты что-то припоминаешь!
Карм Карвус внимательно смотрел на человека в сером.
— Да, — медленно произнес князь, — я действительно вспомнил тебя, хотя тогда ты называл себя другим именем и наряжался в белые одеяния жреца Нефелоса, а не в серый хитон ниангских колдунов. Да, я помню, что назвал тебя безумным, потому что ты хотел вновь вытащить на свет дьявольскую магию Нианги… Именно за это колдовство мудрые боги и покарали то проклятое царство, стерев в пыль его города, чтобы хранящееся в них зло не вырвалось наружу и не погребло под собой всю Лемурию. Я вспоминаю, что еще я сказал, что для человечества будет лучше, если дьявольские механизмы и заклинания колдунов Нианги останутся навеки похороненными в руинах разрушенных городов; что лучше будет никогда не трогать их… Да, теперь я точно помню нашу встречу.
Тонкие губы Серого Колдуна скривились в гримасе-ухмылке победителя:
— Я думал, мне дольше придется оживлять твою память, мой почтенный князь. позволь только поведать тебе, что я вышел за ворота Царгола с проклятиями на устах. В своем праведном гневе я поклялся отомстить. Я решил в одиночестве раскрыть тайну древних мудрецов Нианги, чтобы, овладев ею, обратить карающий меч мести в первую очередь на Алый Царгол, который первым будет сметен с лица земли… Да, долгие годы я один трудился, не покладая рук, в этих дальних, забытых людьми землях. Своими руками я раскопал пыль веков и вновь обнаружил забытые и брошенные колдовские машины. Затем пришли годы беспрерывной тяжкой работы — познания утраченной мудрости древних времен, эпохи Рассвета Земли. И вот, шаг за шагом, я овладел потерянным искусством мудрых колдунов древней Нианги!
Торжество победителя звучало в каркающем голосе Серого Колдуна. Безумный огонь сверкал в глазах, пена выступила в уголках губ. неожиданно Карма Карвуса осенило, что Белшатла и вправду безумен. Неизвестно, был ли он уже таким много лет назад, когда пришел в алый город со своим дерзким предложением; быть может, долгие годы скитаний по пустыням, жизни в одиночестве и многих часов, проведенных в постижении древнего чародейства, оказались сильнее разума человека. Как бы то ни было, но сейчас человек, сидящий перед Кармом Карвусом, явно был сумасшедшим. Вздрогнув в первый ммент от ужаса, Карм Карвус тотчас же стал прикидывать, как использовть этот факт себе на пользу, чтобы попытаться бежать.
— Да, я был глуп, недооценив твой талант и упорство, Белшатла, — спокойно сказал принц, причем с большой долей искренности.
Серый Колдун расплылся в торжествующей улыбке.
— Что ж, тебе осталось только сожалеть о своей недалекости. Все, принц, уже поздно. Когда-то я готов был бросить к твоим ногам все королевства земли. Но теперь я отдаю их красному псу из Таракуса! И он, а не ты, будет сидеть на троне всех королевств!
— Что ж, горе мне, не распознавшему гения, когда он обратился ко мне, — произнес Карм Карвус. — Скажи, а ты действительно овладел тайнами колдунов древней Нианги или только притворяешься, чтобы отомстить мне?
— притворяюсь? — яростная гримаса исказила лицо безумного колдуна. — Я притворяюсь? Я, последний хранитель мудрости древних колдунов — притворяюсь? Я, тот, у чьих ног скоро лягут страны и народы, тот, кого будут прославлять как победителя и завоевателя… Так послушай же меня: Серая Смерть, как вы по невежеству называете Лампу, Разрушающую Разум, — это лишь слабейшее из тех страшных видов оружия, которые хранились в городах забытой и занесенной песками Нианги! Помимо нее, существует оружие, которое может померяться силами с самим солнцем. Оно вызывает огонь такой силы, что сама земная твердь плавится и течет, словно растаявший весной лед… Яйцо Грома — так называли это оружие древние колдуны Нианги… Основа его — два редких и дорогих металла, которые, соединенные друг с другом, высвобождают скрытый богами в них огонь и жар. Даже двух небольших кусочков достаточно, чтобы поднять факел выше купола любого храма и разрушить целый город!