Установленный на кухне телефон зазвонил. Всякого рода ходатаи предпочитали звонить, именно когда он собирался поужинать, поэтому трубку он не взял.
«Это Тони Валентайн, — прозвучал записанный на автоответчике голос. — Я не отвечаю на звонки, потому что мне постоянно звонят всякие мудаки. Оставьте сообщение или пришлите факс. Или идите ко всем чертям — выбор за вами».
«Эй, пап, это Джерри, — льстиво проблеял сын. — Похоже, я снова тебя не застал. Рад, что ты ведешь такую насыщенную жизнь».
— А пошел ты, — сообщил Валентайн автоответчику.
«Тем не менее я намерен явиться по твою душу. Я тут надыбал пару билетиков на завтрашний матч «Девил Рейз» и «Янки», и мы могли бы сходить вместе посмотреть игру. Как тебе идейка? Было бы здорово, совсем как в старые денечки. Вылетаю утренним рейсом «Дельты». Позвони мне в бар, хорошо?»
Валентайн вытащил из микроволновки лазанью и вонзил в нее вилку. Сходить на бейсбол — это было бы совсем не плохо, но только не с Джерри. Сын долгие годы не доставлял ему ничего, кроме горя и разочарований, вот теперь пусть помучается и он — достойное наказание. И не слишком суровое.
Раздался звонок. Господи, да его дом становится похожим на Центральный вокзал, люди так и снуют! Валентайн подошел к двери: перед тротуаром стоял фургон почтовой службы «Тампа-экспресс».
Он открыл дверь. На пороге возник самый странный из когда-либо виденных им курьеров. С наголо выбритой головой и физиономией, утыканной металлическими заклепками — некоторые из них были соединены цепочками. На именной табличке на кармане значилось: «Атом». Неужто родители действительно его так нарекли?
Атом вручил ему конверт и вынул из-за проклепанного уха карандаш.
— Распишитесь вот тут.
Валентайн накорябал свое имя, и Атом оторвал квитанцию.
— Атом, не возражаете, если я задам вам вопрос?
— Да нисколечки.
— А сколько это стоило — воткнуть все эти гвозди в лицо?
Атом улыбнулся: вот ведь, тоже падок на комплименты.
— Это работа салона «Проколем все» в Айбор-сити, в Тампе — триста долларов за всю дюжину. А цепи — это от них в подарок.
— Атом, должен сказать, что если к вам на улице подойдет человек, даст в лоб, а потом проткнет вам щеку шляпной булавкой, он получит как минимум десять лет.
Атом в недоумении уставился на него, а потом залился краской — Валентайн мог поклясться, что булавки у него на лице тоже раскалились.
— Ну, это совсем другое дело, — оправдываясь, заявил он.
— Что ж, я рад, что хоть один из нас так считает, — ответил Валентайн.
От чаевых Атом отказался. Валентайн запер дверь и вскрыл конверт. Внутри лежал билет на самолет авиакомпании «Дельта» до Лас-Вегаса, на завтрашнее утро. Он внимательно рассмотрел билет: Уайли раскошелился на первый класс.
Тут опять зазвонил телефон, и он опять позволил автоответчику высказать все, что он думает.
«Слушай, папа, это Джерри. Я только что звонил на сотовый Мейбл Страк. Она говорит, что ты дома и сейчас наверняка стоишь на кухне и показываешь автоответчику язык. Слушай, пап, хватит уже, а? Нравится тебе или нет, но завтра я буду во Флориде, и мы поговорим. Как мужчина с мужчиной».
Как мужчина с мужчиной? Это что означает? Что они займутся греко-римской борьбой вот тут, прямо на кухонном полу? Вся проблема как раз в том, что Джерри понятия не имеет, как ведут себя настоящие мужчины.
— Кончай валять дурака! — рявкнул Валентайн телефону.
«Я серьезно, папа. Учти, я еду».
Джерри отключился. Судя по голосу, он действительно страдал. Что ж, отлично. Значит, до него хоть что-то дошло. Мать вечно с ним носилась, и теперь, когда ее не стало, сын наконец столкнулся с необходимостью вести себя как взрослый человек, что бы это в наши дни ни означало.
Валентайн снова проверил билет. Ишь ты, обратно — с открытой датой! Вот и хорошо: он вернется домой только после того, как Джерри отвалит назад в Нью-Йорк. Внезапно август в Лас-Вегасе показался не таким уж отвратительным — в конце концов, некоторые специально ездят туда на выходные или в отпуск.
Он прошел в спальню, вытащил из шкафа сумку и принялся запихивать в нее вещи.
Глава 4
Отец Ника Никокрополиса, как и его дед, был ловцом губок в Тарпон-Спрингс, во Флориде. Занятие это опасное, может, даже самое опасное на свете, и отец с дедом умерли с разницей в несколько месяцев — отец от кессонной болезни, а деда искусала акула. Страховки ни у одного из них не было, и в нежном шестнадцатилетнем возрасте Нику пришлось взвалить на себя заботы о матери, трех сестрах и бабушке.