Валентайн вскочил.
— Двигай вперед, — велел он Рики.
Они побежали по тропинке. Доберман не отставал. Метров через триста Валентайн остановился, чтобы посмотреть, не преследуют ли их. Но до него доносился лишь беспокойный стрекот и щебет лесных обитателей. Тони нащупал руку Рики.
— Ты как? Нормально?
Рики сглотнул.
— Ага. Простите.
— Соседи у тебя кто?
— Хэнк Ридли.
— Он разрешит нам взять у него машину?
— Мне разрешит. А куда поедем?
— В полицию.
Валентайн разжал руку, ожидая, что Рики поведет его к соседу. Но тот стоял как вкопанный. В конце концов, не найдя слов, Рики развернулся и понесся через лес.
Через минуты они очутились на широком дворе, в центре которого стояла бамбуковая хижина. Дом Хэнка Ридли маячил на другом конце участка. Типичный фермерский дом с шиферной крышей, кирпичной трубой и большим флюгером. Над крыльцом вместо американского флага со звездами висел «пацифик»[214]. Они ступили на лужайку, и прожекторы, реагирующие на движение, на мгновение ослепили их. Рики поднялся по ступенькам и остановился.
— Хэнк покуривает марихуану, ясно?
Валентайн кивнул. Любители травки беспокоили его меньше, чем пьяницы, — возможно потому, что по службе он редко с ними сталкивался. Они не бьют жен, не дерутся в барах. Торчат себе дома, дымят, не слезая с дивана.
Рики громко постучал в дверь. Из дома доносились аккорды рок-н-ролла. Рики прильнул ухом к двери.
— «Выбор Дика». Концерт «Благодарного папочки» в Тампе во Флориде. Декабрь 1973 года. На этом альбоме самая улетная песня — «И восходит солнце».
— А что такое «Выбор Дика»?
Рики отбивал ритм ногой, словно позабыв, зачем пришел сюда.
— Парень по имени Дик Латвала собрал паленые записи «Благодарного папочки» и выпустил самые удачные с разрешения группы. Всего получился тридцать один диск.
— И у Хэнка есть все?
— А то!
Дверь открылась. Крыльцо окутало марихуановым туманом. К ним вышел грузный мужчина лет шестидесяти. Он был одет в стиле битников — потертые шорты и линялую майку. Не ощущая уличной прохлады, Хэнк предложил Рики тлеющий косячок. Тот покачал головой. Тогда Хэнк предложил косячок Валентайну, словно это было в порядке вещей.
— Он бывший полицейский, — предупредил Рики.
Красные глаза Хэнка расширились. Он бросил косячок себе в рот и захлопнул его. Потом начал давиться, словно тот жег ему горло.
— Говорю же, бывший! — воскликнул Рики.
Хэнк проглотил косячок и широко улыбнулся гостям.
— Стихи любите?
Валентайн понял, что вопрос адресован ему.
— Как раз начал читать Билли Коллинза.
— Этот парень мне по сердцу. Я бы пригласил вас в дом и показал свою коллекцию, но у меня там разбросаны противозаконные препараты. Уверен, вы понимаете.
— Разумеется.
— Нам нужна твоя машина, — вставил Рики.
Хэнк выудил ключи из кармана и подбросил их в воздух. Валентайн поймал их раньше Рики. Хэнк развернулся, врезался лицом в дверной косяк, отскочил, как резиновый мячик, и исчез в доме.
— Он всегда такой? — спросил Валентайн, когда они обходили дом.
— Это он еще в приличной форме, — ответил Рики.
Машина Хэнка воняла травкой. Это было доисторическое такси, купленное через Интернет у чикагского продавца. Сиденья напомнили Валентайну старый школьный автобус. Он сел за руль и повернул ключ. Потом достал из кармана пистолет и положил его на колени. Рики устроил пса сзади, потом сел сам и пристегнулся.
— Рассказывай, как отсюда выехать.
Рики указал на гравиевую дорожку.
— Там выезжайте. На вершине холма берите влево. Чтобы выбраться в город, придется проехать мимо моего дома.
— Другого пути нет?
— На машине — нет.
Валентайну это не понравилось. Если кубинцы их дожидаются — могут поехать следом и открыть пальбу.
— Сколько до твоего дома?
— С полмили.
Валентайн выключил фары и поехал со страшным грохотом. Двигатель гудел так, словно вот-вот должен был развалиться. Валентайн опасался, что кубинцы услышат их, даже если не увидят. Дорога шла резко под гору. Он заглушил мотор, машина на нейтралке беззвучно катилась вниз по склону холма.
Они миновали жилище Валентайна, дальше виднелся дом Рики. Черный джип стоял на подъездной дорожке, мордой к улице. В лунном свете Валентайн разглядел дым выхлопа.
— Это они, — в ужасе прошептал Рики. — Жмите.
Валентайн призадумался. Ну оторвутся они от кубинцев — и что дальше? Джип, даже груженный четырьмя лбами, может догнать этот драндулет. Валентайн остановил машину, взял «Глок», опустил стекло и прицелился. Сначала он хотел всадить пулю в двигатель джипа, но понял, что «Глок» слабоват.
214
«Пацифик» — графический символ, выражающий идею мира; напоминает отпечаток голубиной лапки.