Тонька поднял сидение круглой табуретки как можно выше и прилип к окуляру. Там… Там… там шевелилось, колыхалось густое сплетение чего- то похожего на заросли речных водорослей.
— Ну! — нетерпеливо спросил Короткевич. — Видишь что- нибудь?
— Ага! — ответил Тонька, поворачивая к Ивану Климовичу зардевшееся лицо с широко открытыми глазами. — Они живые! Дышат!
Леопольд Янович рассмеялся.
— Кто они?
— Нитки эти! Гифы!
— Это вода их шевелит. Вот тебе лист бумаги и карандаш. Теперь сиди молча и рисуй все, что видишь.
После обеда, Короткевич показал этот листок Ивану Климовичу и сказал:
— Пожалуй, Вы правы. Очень наблюдательный мальчик. Зарисовал препарат не хуже некоторых студентов. Сразу видно, что это пеницилл. Антон среди гиф несколько спороносцев разглядел, и говорит мне: «Я здесь несколько веничков маленьких нашел. И шарики возле них рассыпаны». Пришлось рассказать, как грибы спорами размножаются.
На следующий день Тонька дождался, когда Леопольд Янович оторвался от своей работы, спросил:
— А этот гриб, который я нарисовал, вредный или полезный?
— Видишь ли, друг мой, — наставительно сказал Короткевич, протирая стекла очков, — когда задаешься таким вопросом, то не забывай, что прежде всего ты имеешь в виду личную, так сказать, выгоду. Собственно, все, что есть в мире вокруг тебя, имеет право на существование. И неживое, и живое. И гриб этот, и холерный вибрион, и сколопендра какая- нибудь, и милый коала. Но в данный момент, я полагаю, тебя интересует, приносит ли этот гриб пользу людям или вредит им. Так?
— Ага, — ответил Тонька. Потом скосил глаза на Елизавету и поправился. — Да. Так.
— Ну, в данном случае все достаточно сложно. Такие грибы могут испортить почти все продукты, которые мы едим. Но они же спасли и спасают многих больных от смерти. Знаешь, что такое антибиотики?
— Знаю. Лекарства.
— Необыкновенные лекарства. Их образуют одни микробы против других. Прошлый век в медицине так и называют — эра антибиотиков. А знаешь, с чего это открытие началось? Вот с того, чем ты вчера занимался.
Флемминг, микробиолог английский… Вообще- то он, по- моему, шотландец…. Так вот, он увидел, что в чашку Петри, где рос опасный микроб, из воздуха случайно попали споры плесени. Гриб вырос вот такой, как у тебя, колонией- «пуговицей», и убил вокруг себя вредный стафилококк. Ну, просто невооруженным глазом стало видно, что вокруг гриба образовалась прозрачная зона без микроба. Какой- нибудь аккуратный, но нелюбознательный человек, эту чашку посчитал бы испорченной и выбросил. А умница Флемминг, говорят, сохранял ее до конца жизни. Потому что, разглядывая ее, он не только предположил, что зеленый гриб выделяет какое- то вещество, убивающее других микробов. Он вместе с другими учеными это вещество научился из плесени получать и применять как лекарство «пенициллин». На сем закругляемся.
— Послушай, Левенгук, — заговорщицки сказала Антону Елизавета, когда Короткевич вернулся к своей работе, а Тонька, как всегда, собрался исчезнуть в неизвестном для всех направлении ровно в одиннадцать часов.
— Ты следующий раз попроси Леопольда Яновича рассказать о нашем пенициллине. Ну, который в нашей стране получили. Он студентом работал с одной женщиной, которая первой видела, как пенициллин спас раненых во время войны.
Прошло дня два прежде, чем Тоньке удалось улучить момент, когда Короткевич позволил себе оторваться от работы в его присутствии.
— О нашем пенициллине хочешь узнать? Лиза надоумила? Ну, хорошо.
Флемминг и компания получили препарат незадолго до войны. И держали все в тайне. Но наша отечественная умница да еще и красавица Зинаида Ермольева в то время, когда фашисты рвались к Сталинграду… Кстати! А о войне с фашистами ты что- нибудь знаешь, Антон?
— Ну, — обидчиво ответил Тонька. — Я все серии «Разведчиков» смотрел.
— Хорошо, будем считать, что обладаешь информацией в нужном объеме, — улыбнулся Леопольд Янович и продолжил.
— Так вот, микробиолог Ермольева, Зинаида Виссарионовна, приблизительно в это же время обратила внимание на то, что в прошлом русские врачи в некоторых случаях спасали тяжело раненых, используя аппликации из плесени. Если проще — к незаживающим ранам прикладывали комки плесени, и они затягивались. Выздоравливали люди. Вот Ермольева стала изучать эти грибы и нашла такой, который, как у Флемминга, образовывал пенициллин.
— Это Вам кто- то рассказал?