Рамси довольно хохочет. Санса присоединяется к нему. В Королевской Гавани давно нет никаких законов, кроме закона силы. Они могут занять Железный Трон, если захотят, и над баратеоновским шикарным дворцом взовьется знамя дредфортовских мясников.
Санса и Рамси не желают править Семью Королевствами. Пусть оставшиеся в живых Ланнистеры, которым повезло не быть на свадьбе (Баратеоны, кто угодно), сами раздирают Вестерос на части. Рамси берет со стола стакан с вином, предназначенный Джоффри, но так и не тронутый, принюхивается и морщится: в алкоголь, кажется, подмешан яд. Санса обнимает его со спины, пачкая в чужой крови его серую футболку, целует в шею. Рамси разворачивается, подхватывает её и сажает на стол. Сметает на пол тарелки и бокалы за её спиной, наступает ботинком на осколки. Он берет Сансу прямо там, под стоны последних умирающих гостей и редкие выстрелы с улицы, и волчица из рода Старков вскрикивает, кусая губы, пока под её сомкнутыми веками полыхают вселенные. Так взаимодействуют родственные души, она знает, но никак не привыкнет к этому пламени. Пока что.
Это разрывает её на части, а потом складывает обратно, как дурацкий паззл.
Wanna fuckin’ tear you apart.
Санса и Рамси подвешивают освежеванный труп Серсеи Ланнистер в зале ресторана и исчезают в ночи. Маргери Тирелл, вдова Джоффри Баратеона, воет в углу, цепляясь тонкими пальцами в поседевшие (некогда — прекрасные) волосы.
========== IV (Джон/Дейенерис, modern!AU) ==========
Комментарий к IV (Джон/Дейенерис, modern!AU)
Ещё немного modern!AU в Вестеросе. Heiress and bodyguard!AU, ребята. Словила идею где-то на просторах соцсетей, и меня перемкнуло.
Писать по канону слишком трудно, по крайней мере, пока не вышла финальная серия, а пофиксить отношения Джона и Дени очень хотелось, люблю их. Здесь Джон - точно не Таргариен, а Старк, и о своем происхождении, опять же, знает ровно то, что ему всю жизнь говорил Нед. Вестерос вполне себе похож на современный мир по развитию, драконы, лютоволки и ходоки давно остались в легендах.
Aesthetic:
https://pp.userapi.com/c845322/v845322632/20a1f7/pJebv8eGQk0.jpg
Дейенерис Таргариен чертовски богата. У неё в доме живут три ящерицы с мудреными именами, которые шипят на гостей и гоняются за особенно им неугодными, норовя прихватить за пятки — воображают себя драконами. Джон Сноу в глаза не видал таких денег, что Дейенерис тратит на красивые платья и на благотворительность. Хотя бы в добром сердце ей нельзя отказать.
Её муж — Дрого — вечно в разъездах, почти не бывает в городе. Он занимается продажей оружия в охваченные народными восстаниями Семь Королевств. Никогда в Вестеросе не бывает спокойно, и даже разделение его на реальные семь стран им не помогло. Джон учил историю, он знает и о войнах за Железный Трон, который давно стал номинальным, и о многочисленных разрушениях Королевской Гавани в этих войнах. Он из Вестероса давно сбежал за Узкое море, дальше, как можно дальше от отвергнувшей его семьи и от возмущений, поднимающихся на Севере против нынешнего правительства. Мог бы — отправился бы на Стену, да только от неё уже многие столетия одни обломки, туда детишек на экскурсии возят да о Короле Ночи старые легенды рассказывают. Легендам этим тысячи лет. Робб их очень любил, когда был совсем мелким, а старая Нэн их часто рассказывала. Джон подслушивал.
Ему не разрешалось играть с младшими Старками. Он был внебрачным сыном Неда Старка, которого Кейтилин Старк приютила якобы из доброты, а на самом деле прав у него было не больше, чем у дверного коврика, о который все вытирали ноги. Поэтому он и сбежал в Эссос, прямиком в Миэрин — уже давно не цитадель работорговли. Пришлось попотеть, чтобы устроиться — пять лет, похожих на каникулы в Седьмом пекле, Джон участвовал в подпольных боях и уличных гонках, завел тысячу сомнительных знакомств и добрый десяток раз был на волосок от смерти. На одном из подпольных боев его и нашел Дрого по кличке Кхал. Нашел и нанял телохранителем для своей жены.
Дейенерис недовольна. Ей телохранитель не нужен, она и сама хорошо справляется. Джон усмехается в короткую бородку, следует за ней тенью, пытаясь на обращать внимания на ледяное презрение, которым окатывает его жена Дрого. С другими она мила — с удовольствием возится с детьми (в такие минуты в её глазах появляется боль, которую она умело прячет), встречается с подругами, такими же супругами местных бизнесменов. Дейенерис держит спину, как королева, царственно поворачивает голову и элегантно пьет свой травяной чай, и каждый её жест раздражает Джона.
Она раздражает своим совершенством, тогда как он сам — даром, что переоделся в костюм — всё ещё тот мальчишка, приехавший из Вестероса и дерущийся в подполье за деньги на потеху таким, как её муж. Там они своих телохранителей и бойцов и набирают, и эта судьба куда лучше, чем сдохнуть на ринге во время нечестного боя. Возможно, лучше.
Раздражение у них взаимное.
Дрого уезжает постоянно, и Дейенерис уже не тоскует по нему, как отмечает Джон, пусть и не желает этого видеть. Какое его дело? Он в доме Кхала для защиты Дейенерис, а не для сбора ненужной информации о чужих семейных проблемах. Впрочем, Дрого слишком занят, чтобы улавливать перемены в отношении жены к нему. Дрого зарабатывает деньги. Джон знает, что Кхал — до кучи ещё и владелец одного из крупнейших подпольных рингов, и это так тошнотворно, что тянет блевать. Возможно, Дейенерис не знает. Возможно, ей всё равно, пока есть деньги на помощь бездомным детям и животным, чьи судьбы её действительно волнуют. По-настоящему волнуют, Джон знает. Не слепой.
У Дейенерис — длинные серебристые волосы и фиалковые глаза, и наверняка нежная кожа. Джон не улавливает момент, когда прекращает раздражаться при виде Дейенерис. Когда, принюхиваясь по-волчьи, начинает ловить аромат её терпких духов ещё до того, как она войдет в гостиную. Ему так странно хочется зарыться лицом в шелк её волос, чтобы убедиться, что они и правда такие мягкие, как ему кажется. Джон понимает, что это означает, и это опасно. Ледяное презрение Дейенерис никуда не девается, но Джон понимает, что дело вовсе не в нём лично. Она просто чувствует себя не женщиной, а птицей в золотой клетке, и оковы её прочнее, чем прутья. И она одинока, так одинока, что сжимается сердце. Джон отлично знает, что такое одиночество, хлебнул его сполна. Хоть что-то он в этой жизни знает точно.
Постепенно их отношения теплеют. Презрение уходит, и, хотя они по-прежнему всего лишь телохранитель и его подопечная, Дейенерис больше не злится на него за молчаливое присутствие за её плечом. Свыклась. Иногда и улыбается даже, говорит о чем-то незначительном, вроде погоды или расписания на день, которое Джон знает лучше неё. Понимает, наконец, что Джон не в состоянии разжать прутья её золотой клетки, но может беречь её. Старается беречь. Это его долг. Но Дейенерис не знает, что это — ещё и его собственное желание.