Пошел дождь, и холодные капли катились по лицу девушки, смешиваясь со слезами. И рухнув на колени, она плакала, прижимая к себе его тело, и не могла успокоиться. И слезы не приносили облегчения, и каждая из них тяжким камнем ложилась на ее сердце.
"Ведь я не сделала ничего! Абсолютно ничего! Не за что меня благодарить! Я думала лишь о себе! Защищала лишь себя! Так почему? Почему вы благодарите меня, Кайен-доно?"
Рукия плохо помнила, как они вернулись в Сейрейтей, как она вызвалась сама отнести тело Кайена в поместье клана Шиба, как она шла по ночным улицам, и редкие прохожие в ужасе шарахались от нее. Прыгали под ее ногами каменные плиты, которыми была вымощена дорога в городе, и земля то и дело норовила уйти из-под ног. Рукия медленно шла, не видя и не слыша ничего вокруг себя. Ледяной дождь смывал горячие слезы с ее лица. И сердце ее рвалось на части от горя, и сама она словно превратилась в одно сплошное средоточие боли.
Она не помнила, как добралась до поместья Шиба, как ее приветливо встретил какой-то парнишка, как молодая девушка с протезом вместо правой руки и повязкой на голове, удерживающей в более-менее относительном порядке длинные волосы, спрашивала у нее что произошло. Рукия ничего не смогла им сказать, не смогла объяснить, что случилось. Не смогла признаться, что это она убила Кайена. Что из-за ее трусости и эгоизма он погиб.
Когда Рукия, наконец, пришла в себя, то обнаружила, что находится в какой-то подворотне, сидя прямо на земле. Уже наступило утро, дело шло к полудню, если судить по солнцу. За ночь она изрядно промокла и замерзла, но все это не шло ни в какое сравнение с той болью, которая переполняла сейчас до краев ее сердце. Но слез не было.
Поднявшись на ноги и отряхнувшись, Кучики пошла по улице, не разбирая дороги. О том, чтобы пойти в поместье клана, даже думать не хотелось. Меньше всего на свете Рукия сейчас горела желанием сидеть в одиночестве в четырех стенах. Про казармы Тринадцатого Отряда и речи не шло. Прийти туда, а Кайена и Мияко там не будет... В это было трудно, почти невозможно поверить, но девушка знала, что это так, и пока не была готова к встрече с действительностью.
Внезапно Рукия почувствовала, что ей ужасно хочется напиться. До полной невменяемости, до потери сознания, памяти и прочих составляющих личности. Кучики с тоской подумала, что было бы желательно, чтобы они не возвращались ближайшие несколько дней. А то совсем тошно...
Но, разумеется, задуманное она не осуществила, несмотря на то, что ее дела были хуже некуда - она все-таки была Кучики, и это не пустой звук. Так что Рукия просто убивала время, бесцельно и бессмысленно бродя по Сейрейтею.
Дело уже шло к вечеру, когда на ее плечо внезапно решительно опустилась чья-то рука.
Примечание к части
Кому не сложно, оцените, пожалуйста, этот фик и черкните пару строчек: https://ficbook.net/readfic/3212907
Автор и я будем очень благодарны.
Том 2.
Глава 29. Время играть в открытую
Сказать, что Йоко находилась в дурном расположении духа, значит не сказать ровным счетом вообще ничего. На утреннем собрании лейтенантов Сасакибе Чоуджиро - лейтенант Первого Отряда - сообщил всем собравшимся, что нынешней ночью при трагических обстоятельствах погибли Кайен и Мияко Шиба. Уточнять, что именно там случилось, он не стал, равно как и давать какие-нибудь комментарии по поводу произошедшего в целом. Накамура после услышанного первые несколько минут вообще не могла до конца осознать эти новости. В конце концов, за то время, что она занимала свой пост, ей еще ни разу не доводилось терять близких знакомых. И после подобного ее сердце внезапно сковал страх. Служба - это постоянная опасность, угроза для жизни, и никто не даст гарантии, что вы переживете сегодняшний день. Эти слова в Академии кандидатов в шинигами заставляли выучить, словно молитву. Но, как ни крути, они все равно оставались лишь словами. Невозможно представить, каково это, пока не почувствуешь на собственной шкуре дыхание смерти и собственную незащищенность перед ее неумолимыми объятьями рано или поздно.
Лейтенант Сасакибе сообщил новости и удалился, даже не подумав хоть как-то вернуть офицерам Отрядов утраченный боевой дух. В Готэй 13 считалось, что с подобным все должны справляться самостоятельно. Здесь было не принято подолгу оплакивать погибших в бою товарищей. Остальные лейтенанты покидали казармы Первого Отряда в смешанных чувствах. У кого-то на лице была написана растерянность, кто-то был весьма подавлен и опечален, некоторым определенно было все равно. Что в этот момент чувствовала сама Йоко, девушка не слишком понимала. Глаза не увлажнялись слезами, ком в горле не появлялся, сердце не кололо от этой потери. Лишь в душе поселилась пустота. Апатия. Но при этом ужасно хотелось с кем-нибудь об этом поговорить.
Капитана Айзена в казармах не оказалось, и Накамура, как ни старалась, не смогла засечь его реацу. Как он вчера покинул территорию Пятого Отряда, так, стало быть, еще и не вернулся. Опять у него появились какие-то неотложные дела. И почему это всегда происходит настолько не вовремя?!
Так что первым, кто узнал неприятные новости, оказался Кира, уже поджидавший Йоко в ее кабинете. Задорное настроение, сулившее полный развлечений день, испарилось мгновенно, едва Изуру увидел лицо девушки. Сразу стало ясно: произошло что-то непоправимое. И новости, которые вывалила на него Йоко, полностью оправдали ожидания.
День прошел ровно и спокойно: в кои-то веки у лейтенанта и четырнадцатого офицера Пятого Отряда не было ни малейшего желания привносить креативные изменения в обыденную ткань реальности серых будней. Но хорошо знавший их человек, вроде той же Момо, что заглянула в кабинет после обеда, никак не мог не заметить излишнюю четкость в движениях рук, некоторую напряженность во взглядах и весьма тягучее, словно патока, молчание, которым был пропитан воздух в этом небольшом помещении. Вести в Готэй 13 разносятся быстро, особенно такие, так что им не пришлось объяснять Хинамори, что произошло. Момо выглядела весьма подавленной - она всегда принимала проблемы, болезни и, тем более, смерти даже дальних знакомых очень близко к сердцу, а Кайен и Мияко все-таки были ее товарищами.
Разговор не слишком клеился, и в конце концов Хинамори, устав искать новые темы для беседы, решила оставить Йоко и Изуру одних. Только замерев в дверях, добавила, что стоит поговорить с Рукией о произошедшем. Ведь наибольшую боль гибель четы Шиба должна была причинить именно ей. Но Йоко и так собиралась после службы найти Кучики, а слова Момо только усилили желание разобраться с делами Отряда поскорее.
Через некоторое время после ухода Хинамори в кабинет Йоко заглянул и Ренджи, мрачный, как туча. Друзья не знали, что у Абарая из головы не идет проклятый вчерашний фейерверк, натолкнувший его на мысль о том, что угасающие искры залпов схожи с угасанием чьей-то жизни. Ренджи никогда не был фанатиком всяких предсказаний и предчувствий, обычно считая все это суеверным бредом. Поэтому парень был весьма выбит из колеи, когда дурное предчувствие подтвердилось таким ужасным образом. Более того, он явно тоже хотел найти Рукию, но знал, что не должен этого делать, и это делало ситуацию совершенно невыносимой.