- Ну что, с возвращением, Гриммджоу, - Айзен был в своем репертуаре, его голос звучал спокойно и даже почти непринужденно, но Йоко знала его слишком хорошо, чтобы верить одной лишь интонации.
- В чем дело? - осведомился Тоусен, стоящий по левую руку от арранкара, который явно не собирался как-то комментировать свои действия, убрав руки в карманы хакама. - Я что-то не слышу твоих объяснений.
- И не услышишь, - даже не глянув на бывшего капитана Девятого Отряда, произнес Джагерджак.
- Наглец, - в голосе Тоусена отчетливо послышалась угроза.
- Не нужно, Канаме, - остановил его Соскэ. Несмотря на маску радушного хозяина, холодный пронзительный взгляд был устремлен на провинившегося арранкара, и Йоко даже с такого расстояния стало не по себе, хотя на нее он никогда так не смотрел. - По правде говоря, я не так уж и сержусь.
- Но, Айзен-сама, - возразил тот.
- Последний поступок Гриммджоу - это проявление глубокой преданности нашему делу и лично мне, не так ли, Гриммджоу? - ситуация потихоньку переставала нравиться Накамуре, и взгляд Соскэ явно не предвещал ничего хорошего.
Джагерджак медлил с ответом несколько секунд, а потом лишь передернул плечами и небрежно бросил:
- Да, так и есть, - и тут же его за ворот схватил Канаме, которому явно не понравилось ни его прошлое, ни нынешнее поведение, да и особой веры в свои слова в голосе Гриммджоу не слышалось. - Что тебе нужно, Тоусен? - с явной неприязнью осведомился он у шинигами.
- Айзен-сама, позвольте покарать этого предателя? - обратился Канаме.
- Да пошел ты! - вырвался из захвата Гриммджоу. - Твоя неприязнь ко мне затмила твой рассудок и мешает трезво смотреть на вещи. Разве так должны вести себя старшие офицеры?
- Я считаю, что те, кто нарушают порядок, не заслуживают прощения, - сказал, как отчеканил, Тоусен. - Ни под каким предлогом. Так что ничего личного.
- Да-да, как я мог забыть, - оскалился арранкар. - Ты же всегда у нас был поборником великих принципов.
- Именно так, - подтвердил тот. - Великих принципов чести и морали, а в твоих поступках их нет. А вершить справедливость без этих принципов равносильно убийству. Однако убийство во имя этих принципов и есть справедливость.
Меньше секунды потребовалось Йоко, чтобы понять, к чему он клонит, понять, что будет дальше, выхватить меч и при помощи сюмпо броситься ему наперерез. И каким-то чудом она успела вовремя. Лезвие меча Тоусена замерло в какой-то паре сантиметров от руки Гриммджоу, встретив на пути препятствие в виде клинка Камиюмэ.
- Что это ты собрался делать? - холодно осведомилась Накамура, чуть повернув голову.
- У меня тот же вопрос, - отозвался Тоусен. - Что, по-твоему, ты делаешь, препятствуя мне вершить справедливость?
- Соскэ мне поручил Эспаду, - произнесла Йоко, отталкивая его от себя и вставая между ним и Гриммджоу, который изумленно вытаращился на них двоих. В любой другой момент девушка бы, пожалуй, посмеялась над выражением его лица, но сейчас ей было не до смеха. Ее голос наполнился арктическим холодом, а взгляд, устремленный на бывшего капитана, и духовное давление, которым она его прессанула, дабы подтвердить серьезность своих слов, впечатляли. - Так что я сама разберусь, когда и в чем кто-то из них поступил неправильно, сама проведу разбор полетов и сама вынесу наказание. Ни к одному из них не смей даже пальцем прикасаться! В этом деле я обойдусь без твоих философских речей о справедливости, Канаме, - и, не дожидаясь ответа, убрала Камиюмэ в ножны, повернулась к Джагерджаку и кивнула ему на дверь.
- Айзен-сама? - посмотрел на него Тоусен, ожидая указаний.
- Все нормально, Канаме, - ответил тот. - Пусть идут.
Примечание к части
Аллилуйя, автор досмотрел Ван Пис и готов творить!
Том 3.
Глава 32. Истинные причины
- Ты чем, мать твою, думал?!
Отойдя от зала на значительное расстояние, Йоко набросилась на Гриммджоу, как разъяренная тигрица. Неизвестно каким чудом она не отвесила ему подзатыльник, которым, вне всяких сомнений, снесла бы полголовы, но пронесло. Арранкар, до этого притихший, словно все еще до конца не осмысливший произошедшее в зале, перевел на нее вопросительный взгляд.
- Нет, я спрошу иначе. Ты вообще думал, а?! Какого хрена тебя понесло в Каракуру?! И мало того, что ушел самовольно, так еще и фракционов своих угробил!
О гибели товарищей Джагерджак, кажется, вообще не переживал. По крайней мере, слова Йоко не вызвали у него никакой реакции. Не вздрогнул, не скривился, не даже хмыкнул. Будто их смерть не имела для него ровно никакого значения. Хотя, возможно, так оно и было. Накамура никогда не замечала за ними какой бы то ни было дружбы. Пятерка фракционов уважала его, признавая абсолютным лидером. Но только и всего. Ответной привязанности, как это было в случае Тии или Нэл, не наблюдалось.
- Я не собираюсь оправдываться! - из ступора Гриммджоу вышел очень быстро и сейчас, оскалившись, вовсе не собирался позволять Йоко отчитывать себя, словно неразумное дитя. - Раз ушел, значит, надо было. Точка.
- Ах, вот как?! - смерила его взглядом Накамура. - Ну так еще не поздно. Мы всегда можем вернуться в зал и позволить Канаме осуществить задуманное.
- Я не просил меня защищать! Какого черта ты вообще вмешалась?! - продолжил напирать на нее он. - Мне не нужна нянька вроде тебя!
- Не забывайся, - произнесла Йоко, чувствуя, что её терпение подходит к концу.
- Иначе что?
- Мне придется понизить тебя до нумероса.
Это было уже крайней мерой, и Накамуре на самом деле здорово не хотелось до такого доводить. Действовать с точки зрения силы по отношению к тем, кого считала друзьями, никогда не было ей свойственно. Но еще меньше ей нравился Гриммджоу таким, каким он был сейчас. Может, она ошибалась, и потеря фракционов ему не так уж и безразлична? Потому что если смотреть на вещи трезво, она давно не видела Джагерджака в таком состоянии. До подобных приступов ярости его доводил только Ннойтора.
- Флаг тебе в руки, - безразлично бросил Гриммджоу в ответ на эту угрозу. - Уж лучше я сам буду себе командиром. Но учти, хоть этот ублюдок Тоусен и застал меня врасплох, твою атаку я не прозеваю.
- Как же ты раздражаешь... - решив не доводить дело до прямой конфронтации, Йоко поумерила свой пыл, и дальнейший путь на улицу прошел уже в молчании.
Оставлять без последствий его выходку не следовало, но Накамура, обдумав все "за" и "против", решила спустить все на тормозах. Ссориться с Гриммджоу в пух и прах в её планы не входило, а она за сегодня итак сделала достаточно, чтобы он почувствовал себя более чем уязвленным. Чего он ненавидел больше всего, так это чувствовать себя слабаком, а она мало того, что прикрыла его от атаки Тоусена, которую сам он определенно бы пропустил, так еще и отчитала, словно маленького ребенка.
Конечно, Канаме может ей потом как-нибудь припомнить всю эту ситуацию, но уж с этим она точно как-нибудь справится. Хотя, если Соскэ не высказался против её действий в зале, это вполне может означать, что он принял её сторону.