И это был последний раз, когда Изуру видел их обоих, чувствуя себя при этом так, словно ему показали то, чего он всегда желал, нахально покрутили перед носом, да и убрали в карман. И его несогласие и непринятие решения командующей онмицукидо никого не волновало, как не волновали доводы об излишестве подобных мер.
Дальнейшие события полетели с такой скоростью, что Изуру не успевал за ними уследить. Все будто повторялось. Снова он утратил живость, а бушующий яркими красками мир пролетал мимо него. Только на этот раз все было еще хуже, потому что тогда Йоко была недосягаема, пребывая где-то в Уэко Мундо, а сейчас находилась буквально в двух шагах. Но пропасть между ними, старательно расширившаяся арестом и изолированием заключенной, была непреодолима. И от этого было еще больнее.
Несколько раз Изуру видел Рангику. Не такую хрупкую и надломленную, как это было после ухода Айзена, - к этому он был готов. Но бессмысленный взгляд в пространство, общая рассеянность и полнейшая апатия самой известной оторвы Готэй 13 были похлеще удара под дых. Изуру совершенно не знал, как ему общаться и вообще о чем говорить с такой Рангику. Пустой взгляд лейтенанта Десятого Отряда пугал до чертиков, а в глубине души поднималось чувство, что, наверное, для окружающих точно так же выглядит он сам, хоть и не видит каких-либо отклонений, глядя в зеркало.
Кошмар продолжился, когда на собрании лейтенантов, излагая краткую сводку происходящего в городе, Сасакибе Чоуджиро сказал, что подозрения Йоко в отношении её пособничества Айзену укрепились, и в связи с этим её переводят в особую камеру научного отдела. И опять же до выяснения чертовых обстоятельств. Никаких подробностей никто не давал. Настроение упало ниже плинтуса и, судя по реакции некоторых, в частности Ренджи, не у него одного.
Что, черт возьми, происходит в Обществе душ?!
Новым ударом стал суд над капитаном Ичимару и его итог. Слушая ровный голос лейтенанта Сасакибе, словно тот говорил о ничего не значащих вещах, Кира отказывался верить собственным ушам. Казнить?! Как так? Как Совет сорока шести мог вынести такой вердикт?! Как они вообще посмели даже задуматься о том, чтобы приговорить к казни его капитана?! И это после того, как они с Йоко были единственными, кто смог дать отпор Айзену?!
Волна бессильной ярости и негодования прокатилась по телу, заставив стиснуть зубы и сжать кулаки так, что на пол закапала кровь из-за рассеченной ногтями кожи ладоней. Оглядевшись по сторонам и увидев, что, в отличие от него, другие лейтенанты восприняли эту новость относительно спокойно, Изуру внезапно понял, что ему тошно находиться в обществе всех этих людей.
Пронеслась даже мысль, что неплохо было бы схватить лейтенанта Сасакибе и хорошенько приложить его лицом о ближайший косяк, крича при этом, что кое-кто вообще не принимал участия в битве в мире живых, чтобы иметь тут право голоса. Но, разумеется, он не стал этого делать, просто первым покинув ставшие вдруг ненавистными казармы Первого Отряда и искренне надеясь, что не вернется сюда вообще никогда.
Из всех шинигами Мацумото была единственной, к кому он мог прийти и от кого мог не скрывать истинные мысли просто потому, что они совпадали с её собственными. Рангику выглядела такой осунувшейся, бледной и больной, что Изуру всерьез обеспокоился её состоянием. Но она постепенно пришла в норму, пока они сидели за столом в её квартире в полном молчании, лишь изредка перебрасываясь взглядами и сразу же разводя их в стороны. В словах не было смысла. Постепенно из глаз Мацумото исчезли обреченность и безысходность, сменившись твердой решимостью. Наверное, то же самое происходило и с ним, Изуру, и они оба, сами того не заметив, невольно стали отражениями друг друга. Сблизившая их потеря сделала их соратниками, связь которых была куда сильнее, чем все эти пустые и бессмысленные клятвы верности интересам общего дела. Когда он уходил, он заметил, как на Мацумото вновь накатывает хандра и опустошенность. Одиночество, неведенье и бессилие медленно убивали лейтенанта Десятого Отряда. И с того момента Изуру проводил рядом с ней почти все свободное время и одновременно был ей благодарен за это молчаливое согласие, за поддержку, в которой сам он нуждался ничуть не меньше и которую ему могла дать только она.
Реальность оказалась на редкость жестокой, и, вопреки желанию Киры, внеочередные собрания лейтенантов случались все чаще. И ему было до тошноты противно стоять там, напротив Омаэды и в шаговой близости от лейтенанта Сасакибе и выслушивать все новые и новые новости о Йоко и своем капитане. Постепенно, к своему ужасу, Изуру начал осознавать, что понимает и даже в какой-то мере разделяет желание Айзена стереть все это к чертям с лица земли.
Сегодняшний день начался с известия о трагической гибели лейтенанта Омаэды, на что Кира отреагировал лишь зеванием. Из всех собравшихся в зале именно к стоявшему напротив него Маречиё Изуру успел преисполниться чистейшего презрения. Зацикленного на себе и собственном положении в обществе Омаэду, казалось, не волновало вообще ничто. Когда Сасакибе объявлял о заключении Йоко и решении, которое принял суд по делу капитана Ичимару, тот стоял и ковырял в носу, и на всех последующих собраниях его реакция была такой же. И с каждым новым собранием Изуру все яснее понимал, что ненавидит его, его пофигистичный взгляд, идиотскую привычку ковыряться то в ухе, то в носу и бесконечно жрать что-то, хрустя на весь зал. И сегодня, когда лейтенант Первого Отряда объявил о его гибели, Изуру поймал себя на мысли, что ужасно хочет пожать руку тому, кто это сделал.
Полностью уйдя в эти мысли, он едва не прослушал то, что говорил Сасакибе после. А, прислушавшись, понял, что пропустить столь интересные факты было бы, как минимум, глупо. Постепенно собрание, начавшееся со смерти одного из них, перетекло в этакое утро откровений. И Сасакибе вещал о том, что для большинства собравшихся, и для Изуру в том числе, было более чем неожиданно. Речь шла о древнейшем клане Общества душ и о его месте в истории. И Изуру слушал Сасакибе, раскрыв рот, и внимал каждому слову, хотя кое-что из сказанного звучало совсем уж неправдоподобно.
Она Сэйшин, клан Короля душ, все представители которого специализировались на способностях, связанных с управлением разумом и сознанием других людей. Однако больше тысячи лет назад его правлению пришел конец. По Обществу душ поползли слухи, что члены этого клана перекраивают мир по своему усмотрению, лишая людей свободы воли и вынуждая исполнять их приказы. Волнения все росли, но доказательств не было, и тогда лидеры четырех благородных семей при поддержке Ямамото Генрюсая поставили вопрос ребром. По словам лейтенанта Сасакибе, никаких документов о тех событиях не дошло до настоящего времени, поэтому вся информация исходила от главнокомандующего. И, по его словам, клан Она Сэйшин отказался давать какие-либо пояснения, приказав не лезть в их работу. А так как недовольство среди населения Общества душ требовало хоть каких-то действий, было принято решение добиться ответа силой. И тогда клан Она Сэйшин был уничтожен почти в полном составе, и власть в Обществе душ перешла к благородным семьям. Сразу же после этого волнения прекратились.