- В результате ничем хорошим это не закончилось. Кодзухиро и его люди отошли от дел, а Ямамото со своими подчиненными не смогли сходу эти самые дела подобрать. И, плюс к этому, все эти годы жили в ожидании мести и неминуемой расплаты.
Шинсо спрыгнул вниз, уже в падении разлетевшись очередным пепельным облаком. А перед глазами Камиюмэ неожиданно возник Айзен в форме бабочки, и она невольно попятилась. Поняв, что Китиара бесследно исчезла, она увидела знакомые кварталы Каракуры и замеревших друг напротив друга Йоко, Гина и Соскэ.
- Знаешь, наверное, даже не осознавая этого в полной мере, я всегда подсознательно чувствовал, что мне не выбраться. А после известия о появлении в Сейрейтее Кодзухиро все встало на места. Он почти никогда не действует своими руками, только чужими. Теперь ты и сама это видишь, верно? Все эти годы Айзен Соскэ настраивал тебя против Готэй 13, постепенно, мягко и ненавязчиво. А происходящее после должно было завершить начатое им. Мне же отводилась лишь роль несчастной, но закономерной жертвы.
Боясь, что стоящий рядом с ней и равнодушно смотрящий на сражающихся Шинсо вот-вот снова исчезнет, Камиюмэ несмело подошла ближе. Однако на этот раз ничего не случилось. Шинсо продолжал стоять, и взгляд его остался неизменным.
- Как ни крути, ты не могла спасти меня. Никто не мог. Именно поэтому во всем, начиная с момента побега из Башни раскаяния и даже раньше, чувствовалась фальшь. Все: и мы, и часть Готэй 13 - уже находились под чарами Кодзухиро и каждый играли отведенную ему роль. Именно поэтому Рангику совершила убийство, на которое по своей воле ни за что бы не пошла. И поэтому Сой Фонг пыталась убить ее, хотя не в ее стиле действовать столь поспешно и бездумно. Он все просчитал, и все прошло по его плану. Он хотел, чтобы ты после моей смерти окончательно отвернулась от Общества душ. Знал, что ты не простишь такого. Способная убить кого угодно Куро, бессмертная за счет Хоугиоку, стала бы совершенным оружием, которое Готэй 13 не смог бы побить. Все только ради этого.
Картинка перед глазами вновь померкла и расплылась сплошным неразборчивым пятном, но Камиюмэ не обратила на это внимания. Ее взгляд был прикован к Шинсо, и она больше всего боялась, что он снова ускользнет от нее. Но он был рядом, стоя все так же почти неподвижно, только руки из карманов вынул и чуть склонил голову на бок, будто разглядывая какую-то диковинку. Не контролируя себя, Камиюмэ протянула руку и сжала его ладонь в своей.
Окружающий мир обрел четкие очертания, и они оба оказались на холме Сокъоку, со стороны наблюдая за стоящими неподвижно фигурами. Шинсо вдруг резко повернулся к Камиюмэ, и в его глазах не было ничего, кроме грусти, бесконечной, всеобъемлющей.
- Не суди поспешно, кто прав, кто виноват. Это не моя война и не твоя. Каждый в этом мире заложник своих убеждений, каждый имеет право на свою точку зрения, и подчас мы не осознаем, что пляшем под чужую дудку. Не поддавайся. Никому. Никогда. Не прекращай быть собой. И не давай кому бы то ни было брать верх.
Камиюмэ молчала. Она знала, сердцем чувствовала, что это конец. Последние слова. Прощание. По щекам катились слезы, а пальцы все сильнее сжимали его руку. И она слушала его и кивала. И до последнего смотрела в его лазурные, как и у самого Гина, глаза, закрывшиеся за миг до того, как его тело окончательно развеялось по ветру, подобно предрассветной дымке.
Примечание к части
* Зеттаи Шинко переводится как "Абсолютная вера".
Глава очень длинная, остальные будут короче. Они сейчас находятся на стадии вычитки и коррекции и скоро появятся.
Том 3.
Глава 54. Выбор Йоко. Прощение или отмщение?
Нет! Нет-нет-нет-нет-нет! Не может быть! Это вздор и небыль! Гин! Как же так?! Забывшись, словно весь окружающий мир одномоментно перестал существовать, Йоко повторяла это про себя, как мантру. Будто одно лишь это могло обратить вспять то ужасное, что уже произошло. И произошло настолько неожиданно и внезапно, настолько стремительно промелькнуло все перед глазами, что Накамура не могла до конца уверовать в это. Упав на колени рядом с Гином, она неотрывно смотрела на его лицо. Сложно ожидая, что он вот-вот вновь откроет глаза, и окажется, что все это - жестокая глупая шутка. И для нее сейчас не существовало ни сорвавшейся в плач Рангику, ни замеревшего чуть поодаль в немом ужасе Изуру, ни копошащегося вокруг них Ханатаро, ни Сой Фонг, удивленной, растерянной, как будто все то, что она сделала, пролетело мимо ее сознания.
Только она. И только Гин.
Ослепительно сверкнула молния, и в лицо Йоко ударил порыв промозглого мокрого ветра, хлестнув словно плетью, заставив вздрогнуть от неожиданности.
- Теперь ты довольна?!
Подняв глаза, Накамура к своему удивлению обнаружила, что и холм Сокъоку, и те, кто там был, куда-то исчезли, а сама она оказалась неизвестно где. Место было грязно-серого цвета, как гарганта, дождь лил, как из ведра, сводя видимость почти что к нулю. Было холодно, и Йоко зябко передернула плечами, будто это едва уловимое движение могло помочь ей согреться. Сорочка, в которую она все еще была одета, промокла насквозь в считанные секунды и неприятно липла к телу.
Слезы все еще катились по щекам и нагляднее всего говорили о том, что сердце, куда более мудрое, нежели тешащийся несбыточными надеждами разум, уже приняло правду и сейчас разрывается от боли и оплакивает невосполнимую утрату.
- Камиюмэ...
Йоко подняла глаза, чтобы в следующий миг встретиться взглядом со своей занпакто. В первый момент Йоко даже не узнала появившуюся перед ней откуда ни возьмись Камиюмэ. Всегда мирная и ленивая занпакто сейчас предстала перед ней в совершенно ином виде. Мокрые русые волосы облепили лицо, всегда безукоризненно белая пижама казалась серой, а глаза смотрели с плохо скрываемым презрением. Ее грудь часто вздымалась от плохо сдерживаемого гнева. Голос был насквозь пропитан ядом и ненавистью.
- Полагаю, ты довольна, что все так обернулось, - жестко, чеканя каждое слово, осведомилась она. - Посмотри, во что ты превратила мой мир! - Камиюмэ развела руки в стороны, предлагая полюбоваться красотами окружающего мира, а потом, на миг зажмурившись, посмотрела пронзительно и с болью. - Как ты могла? Как могла все это допустить? Как могла позволить ему умереть?!
- А что я могла сделать? - сердце неприятно кольнуло от несправедливости обвинений, и Йоко закусила предательски задрожавшую губу.
- У тебя была масса возможностей, если бы поработала мозгами! Ты могла не тратить столько времени, сидя в заключении. Могла не болтать лишнего. Могла попросить Хоугиоку избавить тебя от ограничителя. И тогда ничего бы этого не было! Сой Фонг ничего не смогла бы тебе сделать! Но ты оказалась редкостной идиоткой, Йоко... - и столько в ее голосе было досады, столько разочарования, что для Йоко это стало последней каплей. События последних нескольких недель наложились одно на другое, и правда огромным неподъемным грузом рухнула на ее плечи, окончательно раздавив и без того еле теплящуюся надежду на гипотетическое лучшее. - Из-за тебя и твоей гребаной веры в Готэй 13... Как жаль, что Хоугиоку сыграла такую шутку с твоей памятью. Будь на твоем месте Куро, подобного бы никогда не произошло. Она бы не привязывалась к людям, которые приветливо улыбаются тебе только лишь потому, что не знают твоей истинной природы, а зная, с удовольствием вонзят нож в спину, потому что для них ты не имеешь права жить.