— Уитт! Честное слово! Здорово! Черт, как я рад тебя видеть! — воскликнул он, как только узнал Уитта, и бросился пожать ему руку.
Уитт улыбнулся — немного гордо, но, как всегда, сдержанно. Он выглядел усталым и измученным.
— Здорово, Файф! — сказал он.
Файф был так рад, словно встретил на этом несчастном, охваченном болезнями и смертью, страшном острове давно пропавшего брата. Файф тряс ему руку и хлопал по плечу, Уитт улыбался — не без некоторого торжества. Потом они ушли подальше и уселись на поваленный ствол кокосовой пальмы.
Уитт прежде всего хотел узнать, когда рота отправится на передовую. Он сказал, что повидался с Куином, со своим закадычным другом Гучем, со Стормом и несколькими другими знакомыми солдатами. Однако никто не мог ему рассказать что-нибудь о роте. Он думает, что Файф, наверное, что-нибудь знает. Он тоже, конечно, рад его видеть. Он ждал больше получаса и не ушел бы, не повидавшись с ним.
— Но разве ты не в самоволке?
Уитт пожал плечами и усмехнулся своей недоверчивой, но гордой улыбкой:
— Мне ничего не будет.
— Но почему ты сразу не пришел ко мне?
Лицо Уитта застыло, как будто кто-то обмазал его быстротвердеющим цементом. В его глазах появилась какая-то странная грусть, но вместе с тем и упрямство. Он упорно смотрел на Файфа:
— Не хотелось идти туда, где сидит эта сволочь, этот поганый сукин сын.
У Файфа пробежал холодок по спине. Иногда, как, например, сейчас, в облике Уитта появлялось что-то змеиное — он напоминал свернувшуюся кольцом гремучую змею, готовую ужалить. По тому, как упорно смотрел на него Уитт, Файф понял, что Уитта оскорбила сама мысль, что он мог бы явиться туда, где находятся Уэлш. Файф смутился.
— Да, так вот, — пробормотал он и заерзал по бревну. — Знаешь, Уитт, я думаю… он, может быть, переменился… С тех пор как мы здесь.
— Этот сукин сын никогда не переменится. Ни в чем, — решительно заявил Уитт.
Файф решил, что он прав. Во всяком случае, он никогда не умел спорить.
— Послушай, Уитт. Если мы пойдем в бой без тебя, это будет уже не та наша старая рота, — объяснил он. — Не та, вот и все. Мне так хочется, чтобы ты был с нами. — Он опять заерзал по бревну. — Вот почему я так сказал. — Он попробовал пошутить, хотя ему было не до шуток. — Надеюсь, ты так же меток, как и раньше? (Уитт был первоклассным стрелком.)
Уитт оставил комплимент без внимания:
— Файф, говорю тебе: когда я подумаю, что старая третья рота пойдет бить япошек без меня, у меня просто сердце разрывается. Я прослужил в этой роте четыре года. Ты знаешь, как я люблю нашу роту. Все знают. Это моя рота. Это несправедливо, вот и все. Несправедливо. Кто знает, скольких ребят, сколько моих старых друзей я мог бы спасти, если бы был там. Это моя рота, Файф, дружище. Не знаю, что и делать.
— Ну, — осторожно заметил Файф, — я думаю, если ты пойдешь к Стейну и расскажешь ему, что чувствуешь, он устроит, что тебя переведут обратно. Старина Стейн знает, какой ты хороший солдат. Никто в этом не сомневался. А как раз теперь, когда он поведет роту в бой, и все такое прочее… Он, знаешь, относится к нам довольно тепло.
Уитт наклонился вперед, его обычно недоверчивые глаза потеплели, он жадно вслушивался в слова Файфа. Но когда тот замолчал, он выпрямился и снова нахмурился.
— Этого я не могу, — сказал он.
— Но почему?
— Потому что не могу. И ты знаешь.
— Честное слово, я думаю, что он возьмет тебя обратно, — отважился заметить Файф.
Лицо Уитта потемнело, в глазах сверкнули молнии:
— Возьмите меня обратно! Возьмите меня обратно! Меня никогда не заставят просить! Это их вина, а не моя! — Буря улеглась, утихла, но туча, мрачная и темная, осталась. — Нет, я не могу этого сделать. Я не стану просить.
Теперь Файф сердился и вместе с тем испытывал неловкость. Он знал за Уиттом способность доводить людей до такого состояния — конечно, не преднамеренно.
— Так вот, — начал Файф.
Уитт перебил его:
— Но знай, что я очень ценю, что ты стараешься мне помочь.
— Да?
— Правда, — подтвердил Уитт.
— Я знаю. — Файф всегда остерегался не соглашаться с Уиттом, боялся, что может привести его в бешенство. — Я просто хотел спросить: тебе очень хочется вернуться в роту?
— Ты знаешь сам.
— Что ж, единственный способ — пойти к Стейну и попросить…
— Ты знаешь, что я не могу.
— Да черт возьми, — закричал Файф, — ведь это единственный способ когда-нибудь вернуться в роту! Надо это понимать!