Прежде чем отправиться, Долл лег за гребнем, третьей складки среди солдат второго взвода и, подняв голову, смотрел в низину, куда ему предстояло идти. Рядом солдаты второго взвода, прижавшись щеками к земле, смотрели на него с безразличным, мрачным любопытством. Его глаза сузились, ноздри трепетали, челюсти крепко сжались — прекрасная картина для солдат второго взвода, которые следили за ним без симпатии. Впереди один из санитаров помогал толстому солдату с простреленной икрой, который громко стонал. Долл почувствовал к нему какое-то презрение: неужели он не может замолчать? Им снова овладело болезненное возбуждение, вызвавшее покалывание в паху, а сердце стучало и сжимало диафрагму, так что он стал дышать все медленнее, и медленнее, и медленнее. Ему показалось, что его дыхание совсем остановилось. Потом он поднялся и побежал. Бежал пригнувшись, не в полную силу, на виду у всего мира, так же, как бежал раньше. Несколько пуль ударили в землю справа и слева. Долл сделал несколько зигзагов и через несколько секунд уже лежал в своей ямке и задыхаясь звал Куина. Пулеметная очередь прошлась по краю его ямки и просвистела, обсыпав его землей.
Но добраться до первого взвода — это было только начало. Предстояло еще найти Кална. По приглушенным словам, дошедшим до него из воронки, где лежал Куин, он узнал, что Калн где-то справа, во всяком случае, Куин видел его там перед атакой. Но когда Долл перевернулся направо и стал звать, человек, которому следовало быть там, не отвечал. Пока он звал, в его горле рос огромный, мягкий ком страха. Он пытался его проглотить, но безуспешно. Складывалось положение, которого он страшился там, на третьей складке, перед уходом. Придется бегать по укрытиям в поисках Кална.
Хорошо же, будь они прокляты. Он им покажет. Он сделает это, даже стоя на голове. И тогда посмотрим, на что способен этот сопляк Дейл. Он Дон Долл, и никто не убьет его на этой войне. Сукины дети! Когда Долл приготовился встать, его снова охватила какая-то странная скованность, которая мешала дышать, застилая все вокруг. «Посмотрим, какие у всех и у Раскоряки Стейна будут лица, когда я выберусь из этой переделки», — думал он.
На самом деле Стейн почти совсем забыл о своем посланце в первый взвод. Он был охвачен впечатлениями от нового события. После возвращения Чарли Дейла с хорошими известиями от третьего взвода он решил не посылать за Кекком, а сам пойти к нему. Там, за третьей складкой, он смог бы и организовать намеченную атаку со вторым взводом, и наблюдать за ее ходом. Имея это в виду, он послал Джорджа Бэнда с сержантом Стормом и поварами по скрытому пути к третьему взводу. Бэнд должен был принять на себя командование и быть готовым атаковать правый хребет, если атака Стейна будет иметь успех. Бэнд со своей странной кровожадной улыбкой, постоянными четкими советами и холодным, спокойным интересом к раненым все больше действовал Стейну на нервы, и представлялся хороший способ от него избавиться и в то же время извлечь из него пользу. Потом он позвонил командиру батальона подполковнику Толлу.
Стейна все больше мучали и многие другие обстоятельства. Прежде всего, он никогда не был уверен, что действует правильно, что нельзя сделать то же самое как-то по-другому и с меньшими издержками. Он чувствовал это и в отношении атаки, которую теперь готовился предпринять. Кроме того, его изводили страх и дурные предчувствия, которые все больше парализовали его энергию. Опасность мелькала и мерцала в воздухе, словно неисправная неоновая трубка. Всякий раз, как он вставал, его могла поразить пуля. Стоило ему сделать несколько шагов, как рядом могла разорваться мина. Еще утомительнее было скрывать свои опасения от подчиненных. К тому же он уже опорожнил одну из двух фляг с водой и выпил треть другой, так и не утолив жажду. И в дополнение ко всем изматывающим его обстоятельствам появилось нечто, все больше привлекающее его внимание, — инертность. Правда, подчиненные исполняли все, что он приказывал, если приказание было точное и конкретное, а в остальное время просто лежали, прижавшись щеками к земле, и глазели на него. Кроме немногих добровольцев, вроде Долла и Дейла. Солдатам времен Гражданской войны были свойственны инициатива и энтузиазм. В этой войне их характерным признаком, по-видимому, является инертность.