– Разве к вам пополнения не присылают?
– А как же, недавно пришло ополчение, дедушки с бородами до пояса и топорами. Велика Россия, а людей похоже уже не осталось. А что до планов сражений, так вы же сами пишете: "Гладко было на бумаге…".
– Не ожидал, что до Севастополя так быстро доберется сие стихотворение, – Толстой даже обрадовался, что появилась возможность сменить тему разговора, – Я ведь только на прошлой неделе показал сослуживцам…
– Нам текст по телеграфу передали, ночью все равно линия свободна, – Сашка махнул рукой в сторону аппарата Морзе на столе, – Лишняя тренировка для телеграфистов, пусть повышают мастерство. Английские корреспонденты статьи для газет пересылают телеграфом, вот пусть и наши привыкают.
– Удивительно все же, так боюсь скоро и музыку будут передавать по медной проволоке?
– Может по проводам, может без оных, а может не только музыку, но и изображение. – Сашка порылся в ящике стола и извлек тоненькую самодельную тетрадочку, всего три тонких листика, кое-как склеенных по краю, – Вот посмотрите пожалуйста ваше благородие, один мой покойный приятель сочинил, слог у него правда своеобразный.
Короткие и рубленые, но в то же время необычайно емкие строчки стихотворения невольно заворожили Льва Николаевича, он сумел сразу оценить талант неведомого поэта. Но в самом деле, мало того что автор проигнорировал часть букв русского алфавита, так еще и сам слог, рифмы и размерность необычные.
– Недурственно, а твой друг родом не француз ли часом? Я смотрю бриттов ругает, а о других супростатах помалкивает?
– Не знаю, может быть, мы недолго были знакомы. Почти как с вашим Петриком. – приходиться в который раз прибегать Александру к полу-правде полу-лжи. Ведь нельзя же сказать, что Константин Симонов еще даже и не родился, – Попробуйте ваше благородие доработать и отдайте в печать что ли? Может быть у вас возьмут, все же это лучше виршей наших казенно-квасных патриотов, над ними даже смеяться тошно.
– На Камчатке в самом деле удалось победить? Или опять только на бумаге?
– Десант по крайней мере действительно сбросили обратно в море, правда немного их было, по нашим меркам цифры совсем смешные. Скорее всего они повторят попытку и тогда придется уступить.
– Эх братец, "война в Крыму – все в дыму", постараюсь я но успеха обещать не могу. Ни царя, ни бога, ни православный народ твой француз не упомянул, могут и зарезать цензоры за недостатком патриотизма! Только не смейся, это в самом деле так!
Спустя месяц Лев Николаевич, после участия в ряде боевых операций покинул действующую армию, чтобы более никогда к военной службе не возвращаться. В его жизни начался новый этап, в результате которого мир получил великого писателя, вместо весьма посредственного офицера. Как говориться – каждому свое. "Поручик" Симонова в обработке Толстого был опубликован только после смерти писателя уже в начале ХХ века, рукопись случайно нашли родственники при разборе бумаг. Что помешало публикации стихотворения во время Крымской войны неизвестно, скорее всего, как и предполагал Лев в свое время, возникли проблемы с цензурой, традиционно видевшей в каждом "неправильном" печатном слове "подрыв устоев".
Война и жизнь шли своим привычным ходом, в Севастополе кое-как отбили очередной штурм и пережили очередную массированную бомбардировку. До осажденного города наконец добрался "неофициальный представитель" его императорского величества князь М, столь напугавший в свое время Льва Николаевича в Бахчисарае. Пришелец вел себя скромно и безобидно, ни на что не претендовал, поэтому внимания на него в штабе практически не обращали. Временами высокий гость прогуливался по бастионам вместе с адмиралам Нахимовым, постепенно в течении недели к нему привыкли и стали даже доверять. Как говориться: "Толку было с него как с козла молока, но вреда однако тоже никакого." Но в один далеко не прекрасный летний день все внезапно изменилось, пришелец сыграл роковую роль как в судьбе осажденного города, так и в жизни "путешественника во времени" Александра.