Зачем он ее писал? Ответ на эти вопросы мог дать только сам Савельев, - но как раз он-то и не мог дать никакого ответа.
За то время, что работники Управления КГБ и милиции исследовали вещи Сергея, консилиум врачей закончил осмотр и составил свое заключение. Все врачи сошлись на том, что нападение на Савельева было совершено за несколько часов до того, как старшина нашел его тело в канаве. Действовал нападавший исподтишка, сзади. Сначала он нанес лейтенанту удар каким-то тяжелым предметом по затылку, затем ударил ножом, скорее всего финкой, в спину. Судя по характеру этой последней раны, нападавший был левша.
Внимательно выслушав Луганова, Миронов задумался. Ограбление? Нет, тут было не ограбление, хотя все внешние признаки преступления и подтверждали такую версию. Но разве можно упускать из виду, что нападение на Савельева было совершено в тот момент, когда он находился недалеко от Черняева? Какая же связь могла быть между близостью Черняева и нападением на Савельева? Была ли она, эта связь?
Миронов поделился своими мыслями с Лугановым. Тот только пожал плечами.
- Да ты что, Андрей Иванович, в уме? Черняев - и вдруг убийца?
- Ну зачем так спешить с выводами, Василий Николаевич? Разве я говорю, что Черняев убийца? Тут другое: а не было ли убийц возле Черняева, которым помешал Савельев?
Луганов задумался.
- Хорошо, - прервал затянувшуюся тишину Миронов, - над этим нам еще придется поломать голову, а теперь рассказывай, что дала твоя поездка в Воронеж, чем тебя порадовала тетушка Корнильевой.
Выслушав обстоятельный рассказ Луганова, Андрей, в свою очередь, сообщил результаты поездки в Таллин.
- Понимаешь, - говорил он, - с вещами теперь все ясно, но где сама Корнильева, куда она девалась? Ума не приложу. Есть, правда, у меня одно соображение, но я тебе выскажу его позже. Надо сначала кое-что проверить.
Луганов насторожился.
- Выкладывай, Андрей Иванович, что надумал?
- Нет, Василий Николаевич, уволь. Потерпи денек-другой.
Когда Луганов ушел, Миронов связался по телефону с начальником Крайского уголовного розыска и отправился к нему. В его кабинете Миронов не пробыл и десяти минут…
Часа два спустя, детально ознакомившись с рапортами Савельева, составленными в те дни, когда Андрей отсутствовал, и еще покопавшись в материалах дела, Миронов пригласил к себе Луганова.
- Что касается заграничных вещей и украшений, - говорил Миронов, - тут все ясно, но откуда записка, кому? Где сама Корнильева? У меня возникли по этому поводу следующие соображения. Первое - там ли мы искали Корнильеву, где следовало ее искать? Второе - достаточно ли мы уделили внимания Черняеву? Ведь он последний из известных нам людей видел Корнильеву. Сомневаюсь, можно ли брать на веру его заявление, будто ему ничего не известно о местонахождении бывшей жены. Тем более что в его поведении есть ряд странностей. Сопоставь, к примеру, рассказ Черняева о его знакомстве с мнимой Величко в Сочи и рассказом Садовского. Никакой тебе встречи на берегу, никакой ссоры - словом, совсем не то, что у Черняева. А письмо Кузнецова? Опять странность. Наконец, вся эта история с продажей вещей. Ведь Черняев говорит, будто любит жену и продолжает любить поныне, а сам хладнокровно, не моргнув глазом, вручает ее вещи спекулянтке.
Для перепродажи. Есть, между прочим, и еще одна «странность».
Миронов взял со стола папку с рапортами Савельева, раскрыл ее там, где была закладка, и протянул Луганову. Василий Николаевич внимательно прочитал отчеркнутые красным карандашом строки в последнем рапорте Савельева. Там говорилось, что в воскресенье часа в три пополудни Черняев отправился на вокзал и сдал в камеру хранения объемистый чемодан.
- Н-да, - процедил сквозь зубы Луганов. - И зачем ему понадобилось сдавать собственный чемодан на хранение?
- Не знаю, - сказал Миронов. - Но этот чемодан не выходит у меня из головы. Думаю, неспроста отнес его Черняев в камеру хранения. Интересно, на чье имя он его сдал?
- А ты предполагаешь, что не на свое?
- Все может быть, Василий Николаевич. Поведение Черняева день ото дня кажется мне все более странным.
- Ну, так я съезжу на вокзал и все выясню.
- Вот и договорились. Но это еще не все.
Миронов поднялся из-за стола, достал из сейфа записочку, что была найдена в кармане Савельева, и зачитал вслух:
«Строительной организации требуются кульманы и чертежные столы. С предложениями обращаться по адресу: почтовый ящик № 12487».
- Как по-твоему, - спросил он Луганова, - что бы это могло быть?
Луганов в задумчивости поскреб подбородок.