После третьей попытки Эшмор сдается. По плану машина требует восстановительного ремонта после каждого эксперимента. Четыре запуска подряд нанесли ей непоправимый урон; она просто больше не заработает. А на звонок так никто и не ответил.
Наступает долгая и нервозная тишина.
— И что теперь? — спрашивает кто-то.
— Было важно хотя бы попытаться. Но, думаю, теперь нам нужно вызвать полицию, — мягко замечает Томас Муока.
Хотя на постройку телепорта у них ушли годы, следующие несколько недель покажутся им гораздо, гораздо бóльшим сроком.
Снова и снова под разными углами повторяется пересказ одной и той же истории:
В ночь перед инцидентом была гроза. И во время этой грозы в лабораторию ударила молния. Лаборатория расположена на сравнительно большой высоте, так что подобная возможность уже была принята в расчет; молниеотвод заземлил удар, а чувствительное электрооборудование телепорта было надежно экранировано от электромагнитного воздействия. Чего нельзя сказать о мейнфрейме, в котором хранилась телепортационная программа. Такое случается один раз на миллион: программа едва заметно исказилась; изменились лишь несколько байт, но этого оказалось достаточно, чтобы повлиять на ход эксперимента.
Теоретически радиус действия телепорта не ограничен — однако вероятность успешного перемещения начинает быстро убывать, как только расстояние превысит, скажем, пятьдесят километров. При этом радиус действия охватывает все возможные направления. Анна Пул могла упасть на землю где-нибудь в сельской местности, но при прочих равных она с гораздо большей вероятностью переместилась на довольно-таки приличное расстояние вверх или вниз — либо в воздух или даже в космическое пространство, либо глубоко под землю.
Телепортация — это не простой перенос чего-либо на новое место. Это обмен двух фрагментов пространства. Если что-то перемещается в другое место, значит, то, что уже находится там, должно вернуться обратно. Если бы Анна оказалась под землей, то там, где она стояла, появился бы кусок камня, в точности воспроизводящий ее форму. Если бы она оказалась где-нибудь чуть выше поверхности земли, то ничего бы не произошло — она бы исчезла, а ее место бы занял воздух. В действительности же не случилось ни того, ни другого. Место Анны Пул заняло пространство, повторяющее ее форму и по своим свойствам близкое к вакууму. Выравнивание давления в помещении и вызвало тот самый раскат грома.
Этот звук — как моментально поняли с полдюжины из нас — означал, что спасти Анну уже не удастся. Составление телепортационной программы требует огромных временных затрат. Придумать совершенно новую программу — или хотя бы исправить поврежденную — меньше чем за один день по человеческим меркам просто невозможно. Отсутствие грома означало бы, что у Анны еще есть — пусть даже и мизерный — шанс пережить падение с высоты и либо добраться до дома, либо попасться на глаза поисковой команде. Если бы на месте Анны появилась ее каменная статуя, это бы означало, что она занимает неподвижное положение — превратилась в живое ископаемое — внутри угольного пласта. Мы могли бы повторно запустить искаженную программу и вернуть ее обратно в течение нескольких секунд. Раскат грома указывал на то, что Анна оказалась на большой высоте, а значит, начала падать. Ее положение изменилось, поэтому повторный запуск эксперимента, который мы, несмотря на вышесказанное, все-таки провели, в реальных условиях мог спасти лишь еще несколько порций воздуха под низким давлением.
Обнаружить тело Анны Пул так и не удалось, поэтому спустя несколько месяцев поиски в близлежащей сельской местности были прекращены.
Основная ответственность за то, что повреждение программы прошло незамеченным во время контрольной проверки, была возложена на доктора Эдриана Эшмора, который был приговорен к тюремному заключению за непредумышленное убийство.
Прошло восемнадцать месяцев.
— Джефф, что это за мужик? У него разрешение есть?
Невысокий мужчина с густыми усами, стоящий позади незнакомца в грузном пальто, машет грязным листком желтой бумаги.
— Конечно. Он из полиции.
— И что, теперь заниматься раскопками — это преступление? Я думал, они собирались прислать археолога.
— Детектив Хэддон. Археолог уже в пути, — говорит незнакомец. — Вообще-то, выкапывание тела из земли — это более серьезное преступление, чем даже его закапывание. Хотя, как, черт возьми, кто-то умудрился закопать тело настолько глубоко, лично мне непонятно, и зачем им понадобился археолог, я тоже не знаю. Могу я взглянуть на вашу находку?