— Почему они не убьют его сами?
— Почему иногда люди делают что-то чужими руками, хотя могут сами? Например, просят подрочить?
— Не хотят пачкаться.
— И они не хотят. Но главная причина в том, что напади они на него, и Брюсселька может уничтожить то, на что они договаривались. Просто чтоб оно не досталось им.
— А если нападу я, он не станет этого делать, так?
— Да, ведь он будет надеяться, что ведьмы ещё сдержаны контрактом. Поэтому Нинг так хочет, чтоб ты сделал это, и сделал очень быстро.
— Но он может всё равно уничтожить то, на что договаривался с ведьмами.
— Это если они на него нападут. А в твоём случае все будут или слишком заняты тобой и даже не вспомнят про ведьм, или, если сделаешь быстро, делёжкой картеля.
— Но если Нинг сделает это быстро, они так же будут заняты делёжкой картеля, — заметил я.
— Да, но они будут знать, кто над ними навис, и продолжат держать их за горло тем, что хотят получить ведьмы.
— И что же они хотят получить?
— Спросишь это у Нинг, если согласишься. Ведь у союзников не должно быть секретов друг от друга, кроме самых личных, верно, мой колокольчик? Откроемся друг другу, узнаем поближе, окунёмся в познание самых глубоких секретов. Тётя Ишкуина покажет тебе, что такое настоящая женщина. Та, которую ты не встретишь: любящая, страстная, горячая и живая…
— Остановимся на союзе, — остановил я её бурную фантазию, так как Ишкуина уже дышала тяжело.
— Давай ебаться!
— Нет.
— Ты не понимаешь, что такое секс, мальчишка! — неожиданно вскрикнула она, даже встав со стула и уперевшись в стол руками. — Ты не знаешь, что такое похоть, разврат и страсть! Не знаешь, что такое наслаждение! Сидишь тут, хуеносец, страдаешь хуйнёй, заражаешь всех своей девственностью! Думаешь, если ты такой чистый, то я тебя не выебу?! Думаешь, что я тебя не трахну, говнюк?! Я тебя трахну, я тебя… тебя… я… тебя…
Она дышала так тяжело, что, казалось, у неё сорвало крышу. Но на этом Ишкуина не остановилась.
— Буду у тебя первой, колокольчик, — и сейчас она мне угрожала. Тихо, зло, с какой-то ненавистью. — Я первой буду у тебя, запачкаю твою чистоту, оскверню всё, что только можно, измажу в разврате и пошлости, тупой ублюдок. Любая шалава, что рискнёт пойти на твой хуй, станет частью нашей прекрасной семьи, я тебе гарантирую это. Я лично оскверню её.
Сказать, что я немного охренел от такой вспышки ярости — это не сказать ничего. От неё, помимо прочего, буквально волнами шёл аромат, словно Ишкуина немного поехала крышей.
Она смотрела на меня мутным взглядом, в котором не было и искры сознания. Лишь желания, голые и голодные, неконтролируемые, дикие. Она смотрела на меня долгую минуту, будто решая, напасть или же не стоит. Но в конце концов здравый смысл взял вверх над инстинктами, и Ишкуина, сделав глубокий вдох, села обратно за стол.
— Что ж, дали немного волю эмоциям, и хватит, — улыбнулась она. — А я смотрю, у кого-то яички-то сжались от страха.
— Что насчёт целей Нинг? Что ей нужно от Брюсселя?
— Сам спросишь, если согласишься, — отрезала она. — Но у неё серьёзная обида на него, а ведьмы не прощают. Теперь её волнует только месть, да такая, чтоб не подумали на неё. И она готова помогать любому, кто согласится.
Нинг… Значит, это действительно была правда, они действительно просто использовали меня, настропалив против картеля, чтоб я начал разрушать его изнутри. У меня были некоторые далёкие домыслы, что меня просто забросили как гнилое зерно, чтоб я попортил весь остальной посев. Тактика саморазрушения. Что же, это оказалось правдой. Возможно, и другие проблемы тоже были созданы ими, чтоб расшатать равновесие и заставить картель самого себя разрушить.
По идее, я должен был чувствовать ненависть или что-то такое, но по-настоящему мне было плевать. Это бизнес, они меня использовали, чтоб достичь своих целей. Я с их подачи обрёл свои цели и использовал этот пинок для самого себя. А сейчас они хотят с моей помощью разобраться уже с другой проблемой.
— Так значит, и этот план с бандами тоже на их совести? Сначала банды, потом Брюссель? Заставить нас схлестнуться с ним?
— Нет уж, мой мальчик. Мне всё равно на их планы. Я решаю свои проблемы, и только. Тебе не понравилось моё знакомство с ведьмами, и ты боялся подставы. Боялся, что они работают на Брюссельку. Я тебе сказала, почему это очень и очень навряд ли, а остальное мне до лампочки. Что они хотят и как желают использовать тебя или меня. Главное — мои мокрощёлки и пигалицы, остальных в пизду.
В принципе, если всё так, как сказала Ишкина, то и ведьмы мне на руку. Иметь тех, кто точит зуб на Брюсселя, дорогого стоит. В любом случае, я был уверен, что рано или поздно мы с ним схлестнёмся, и я очень надеялся, что это будет не скоро, так как мы ещё не набрали достаточно сил.