— А лекарствами нельзя?
— Незачем нагружать, — пожала она плечами, пряча свой инструментарий. — Не беспокойся, скоро тебе полегчает.
Но мне не полегчало. Совсем не полегчало. Лекарства не подействовали или же имели эффект, но такой маленький, что я его даже и не чувствовал. К концу первых суток моё состояние стало только хуже, и все симптомы, что у меня были, усилились многократно. Пришло окончательное понимание, что такое настоящая ломка. Всё, что до этого было — лишь детские игры, которые ничего не стоят. Я бы такое пожелал только врагам вместо пыток.
Но если на конец первых суток мне казалось, что хуже быть не может, то на вторые я понял, что сильно ошибался — они стали для меня адом. Самым настоящим и беспробудным, который обещал продлиться ещё несколько дней. Теперь я понимаю, почему наркоманы с трудом бросают. От таких болей ты перестаёшь соображать совсем. Я бы сравнил это с тем, что тебе молотком ломают суставы и кости, выкручивают их и пытаются оторвать. Весь спектр боли, не говоря уже о мышцах, которые буквально рвутся.
Я пытался встать, чтоб немного размяться, так как физическая нагрузка немного снижала боль, однако стоило попробовать сползти с кровати, и сил не то что встать, залезть обратно не было. Кости, мышцы, голова — всё болело так, что слезились глаза. Постоянно тошнило. Сердце билось как сумасшедшее, и я чувствовал глазными яблоками давление изнутри. Было так жарко, что всё тело обливалось потом. А в животе всё скручивалось в узел из-за спазмов.
Казалось, что организм разваливается.
— Фея… мразь… ты же сказала, что лекарства подействуют… — прохрипел я. Даже говорить тяжело, челюстные мышцы и суставы болят так, будто туда засунули битого стекла. Кажется, я немного терял связь с реальностью.
— Тебе должно было помочь, — она стояла прямо надо мной.
— Не помогло, блять… господи… меня сейчас разорвёт…
— Это ломка.
— Завали рот, Фея. Я знаю… знаю, что это ломка… — я схватился за голову, так как мне казалось, что голова вот-вот лопнет. — Как же больно, блеять… господи…
Единственное, что меня теперь интересовало — наркотики. Я не говорил это вслух, но внутри буквально кричал, что мне нужна доза. Хоть чего-нибудь, даже если это будет долбаный «крокодил», от которого гниют мышцы.
— Всё не настолько и плохо, Томас, — спокойно произнесла она.
— Да как не плохо?!
— Лекарства купируют часть боли.
— Говори на человеческом! — рявкнул я. — Я не заканчивал мед, мне непонятна половина слов! Чтоб даже в таком состоянии мне было понятно!
Мне хотелось забить её до полусмерти за то, что она такая тупая. Одно её лицо меня неимоверно раздражало и бесило. Ненавижу эту суку… убью её, убью нахрен, но только когда станет лучше…
Весь мир вокруг меня теперь был до ужаса раздражающим и ненужным. Все казались врагами, людьми, которые только и ждут, чтоб лишний раз насолить мне, напакостить, пока я в таком состоянии. И ломка, это долбаная ломка — лишь часть их плана, чтоб подпортить мне жизнь. Они завидовали мне, вот в чём причина. И если не могут убить, то пытаются хотя бы так отыграться, мрази. Возможно, изначально они и собирались так поступить, все они. Ведь даже будучи наркоманом, я был куда дееспособнее, чем сейчас, когда похож на овоща.
И все эти мысли сводились к одному — мне нужны наркотики. Чтоб избавиться от боли, мне нужно хотя бы немного наркотиков. Просто один раз, чтоб перестать мучиться. Разве я много просил? Я не против бросать, но и мучиться не хочу так сильно! Матерь божья, да я словно на пытках! Это не бросать наркотики! Это мучить человека! Нахер мне не сдалось это!
Мне нужно хотя бы немного, немного того или иного. Да хотя бы чего-либо…
— Лекарства перекрывают часть боли, — продолжила Фея. — То есть тебе ещё не так больно, как могло быть.
— Спасибо! — прорычал я. — Я сейчас обосрусь от радости!
— Ну, это тебе ещё только предстоит. Сутки на третьи или на четвёртые у тебя будут спазмы в животе.
— У меня уже спазмы!
— Это ещё не спазмы, — покачала она головой. — Пока не спазмы.
— Завались, Фея… — прохрипел я и заплакал от новой волны боли. — Вколи мне что-нибудь! Да хоть тот же морфий, блин!
— Не могу. Вернее, я только недавно ввела обезболивающее, а вот морфий… ты действительно хочешь этого?
— Конечно же нет! — заорал я. — Не смей давать мне наркоту!
Но в голове я кричал немного иное: «Конечно же да! Давай мне эту наркоту!».
— Потерпи, я поищу что-то более сильнодействующее, — произнесла мягче она.
— Я умру…
Мне было не стыдно плакать. Если это хоть как-то облегчит состояние, мне не стыдно этим заниматься.
— Не умрёшь.