Причём ещё до труб она тоже смогла отличиться — обожгла Эйко и спалила кровать.
Сложно было описать мои ощущения, когда я услышал нечеловеческий крик, вылетел в зал, перевернув кухонный стол и вылив на себя кипяток из кружки, и увидел, как горит кровать. Я тогда похолодел от ужаса, хотя и смог всё потушить. Знал, что рано или поздно Соня доиграется с огнём и подожжёт что-нибудь, поэтому по всей квартире расставил огнетушители. И как видно, не зря.
После случившегося она моргала как семафор и вообще не говорила целый день. Просто забилась в угол, сжавшись в комок, и смотрела оттуда дикими глазами по доллару на меня, словно дикая кошка. Пришлось звать Фею, так как что-что, но женщина детьми воспринимается куда более благосклонно, да и опыт у неё есть.
— Ты же её не трогал? — спросил Фея негромко, смотря на затравленную Соню.
— Пальцем не коснулся. Она тут такой ор подняла, что я думал, припадок или ещё что-то. Прибежал, а тут… — я кивнул на кровать. Можно было сразу сказать, что матрас и постельные принадлежности только на свалку выбрасывать. А ещё здесь теперь воняло гарью. — Я думал, сердце остановится. И пока тушил, она туда забилась. Попытался вытащить, а она трясётся, будто холодно, слёзы пускает, но даже не плачет.
— Напугалась.
— Даже не сомневаюсь. Тут отругать надо, но… я не знаю, уже сама себя наказала.
— Уже не поможет. Ругать надо, когда ребёнок не понял, что натворил. А тут всё на лицо. Надо просто поговорить, объяснить, что можно, а что нельзя.
— Не знаю, поймёт ли.
— Конечно нет, — ответила Фея. — Мальчишкам объясняешь, что курить вредно, а они всё равно курят. Или дети, что играют со спичками. Сколько не объясняй, всё бесполезно. Так что можешь ждать новых фокусов от неё, пока Соня окончательно не поймёт, что можно, а что нельзя.
— Жесть… Как дома контролируют это?
— С утра до вечера. Там за чадами следят матери постоянно и постоянно объясняют, что можно, а что нельзя. Вряд ли у тебя столько будет времени, но есть няня.
— Ага, — вздохнул я. — Если она с няней не сгорит в следующий раз. Так что, попробуешь её оттуда вытащить?
Почему я не рискнул достать её силой? Она импульсник. На тот момент я ещё не знал, что она способна проморозить трубы с горячей водой, но подозревал, что сил у неё предостаточно. А что, если начнёт бить током? Да и просто применять силу к ребёнку, который может вполне бояться сам своих сил — плохая идея. Надо учить ими управлять и не заставлять их бояться. Я не эксперт, но книги и истории не зря говорят, что до добра подобное не доводит.
Фея долго что-то рассказывала Соне мягким тихим голосом, сидя так, словно приглашала в свои объятия. Та сидела минут десять, прежде чем начала кивать на тихие слова Феи, после чего разревелась и на четвереньках перебралась к ней руки, не умолкая ни на секунду.
Уже позже начинающая импульсница приходила ко мне извиняться за кровать. И обещать, что такого больше не повторится.
Я не поверил, хотя и кивал головой, говоря, что прощаю её. Как видно, не зря, так как потом произошла история с трубами.
Если бы я показал ей кассету, стала бы она спокойнее? Или стала бы машиной? Для меня это было секретом. Возможно, там была первоначальная настройка или что-то этом духе наподобие гипноза, но мне совесть не позволяла это делать с девчонкой. Я не мог говорить за других, но для меня она была человеком. Да, из пробирки, но вполне понимающей и осознающей себя, а не обычным роботом.
Я знаю, та же Фея считала это странным — я, тот, кто разрушил прошлый картель, вожусь с ребёнком, хотя можно было сделать всё иначе.
Но есть здесь огромная разница: наркоторговля — это работа. Смешивать одно и другое — тупость. Да, странно, конечно, для кого-то было видеть, что я убиваю людей, пытаю, торгую наркотиками и так далее, а здесь жалею маленькую девочку. Но опять же, на той же работе я никогда не заставлял на себя работать. Те, кто сюда пришли, делали это добровольно и каждый принимал правила, чётко понимая, что это, чем грозит и с чем он связывается. Как и наркоманы, что покупают у меня дурь. Как и те, кто был моим врагом. Всё это основано на добровольной основе, и я не трогал тех, кто никак не связан с этим или сталкивался с этим случайно по стечению обстоятельств. Мы варимся в этом котле и не выносим это наружу.
Например, в семью.