— Трахаются?
— Не знаю. Но у Ишкуины бомбанёт, если узнает об этом.
— Расскажем?
— А ты думаешь, надо утаить? Она нам в прямом смысле слова как Милке сиськи к стене приколотит. Знаешь, я пас.
И словно для спокойствия потрогала свою грудь, хорошую, задорно стоящую и практически идеальную, которую обожали многие клиенты. Единственная полезная вещь, которая досталась ей от матери, кою она не знала. Девушка бы не соврала, если бы сказала, что эта грудь её кормит.
— Она убьёт их, — пробормотала её напарница.
— Его? Навряд ли. Он сам её сожрёт.
— Чего вдруг? Это Ишкуина.
— А это Мясник.
— И чё?
— Ничё, — она проводила взглядом парочку, что скрылась в подъезде. — Говорят, его называют Мясником, потому что он обожает резать людей живьём на части, а потом скармливать им их же конечности.
— Бред, — фыркнула та.
— Но ты же не будешь отрицать то, что он вырезал прошлый картель? И вообще, он, говорят, совсем без башни, всех режет — и своих, и чужих.
— Ну то-то Ишкуина на него глаз положила. Оба ебанутые. Но она его убьёт.
— Не убьёт. Вот её убьёт. Скорее всего. А может зассыт.
— Она не ссыт ни перед кем.
— А перед ним зассыт. Он вообще отбитый.
— Как и она. Ладно, идём уже. Если он здесь, то и его люди тоже рядом где-то ошиваются, — толкнула свою подругу напарница. — Наверное, лучше рассказать, а то мне мои сиськи тоже дороги.
***
— Так, Мария… — пропыхтел я. — Мы у вашей двери. Сможете открыть?
— Сумочка… ик…
— Я не буду в ней рыться, Мария.
— Я… не смогу… — пробормотала она. — Я… ик… неваж-но чуфстфую себя…
— Мария, давайте, соберитесь же.
— Прстите… мня… — выдохнула она. — Пжлста… Я… не хот-тел-ла… испортить… ик… прздник… я… ик… для смелости…
— Для какой смелости? — вздохнул я.
— Для своей…
Для своей…
Я примерно мог представить, для какой именно смелости она выпила, но представить Марию такой девушкой, которая решила вот так пойти на контакт… А для смелости ещё и накинуть… Мне с трудом верится, что всё ради этого, если честно. Всегда так происходит — если смотришь со стороны, то думаешь, что всё очевидно. Но попадаешь на это место и просто не веришь, что это может происходить с таким, как ты.
Я не был исключением. Нет, у меня нормальная самооценка, и я в себе уверен, но просто мои шансы в этом плане и с ней стремятся к нулю куда сильнее, чем в обычных парах. Плюс… да, возможно, я был действительно в себе не сильно уверен, так как имел дело с подобным в первый раз.
Пришлось рыться в её сумочке и искать ключи, благо их можно было найти сразу. Но, помимо ключей, пока я пробирался в глубь сумочки, нащупал и другое. Презирая самого себя за то, что я роюсь в чужой сумке, я всё же вытащил этот предмет наружу и почувствовал, как мои щёки становятся красными.
В руках у меня оказалась целая упаковка презервативов.
Не хочу ничего сказать, но… целая упаковка? И при этом не распакованная, как понимаю. А ещё… Я нащупал в сумочке и кое-что другое. И раз уж начал падать ещё ниже, то смысла останавливаться не видел.
Вторым объектом в моей руке оказалась нераспакованная интим-смазка.
Теперь моё лицо в буквальном смысле горело.
Если Мария действительно подготовила это для нашей встречи, а не для кого-то другого, — а оно всё до сих пор запаковано, — я… Что я должен сказать или подумать? Она так… тщательно подготовилась…
В конце концов, сгорая от стыда и проклиная себя за то, что лезу не туда, я нашёл ключи и с трудом открыл дверь. Мария в моих руках мирно посапывала. Пришлось её немного растолкать.
— Мария, мы пришли, вы слышите?
— Пришли? — пробормотала она, невидящим взором окидывая коридор. — Эт мой… кор-ридор?
— Да, Мария, ваш. Вы сами дойдёте до кровати?
— Кров-в-вать… да… пжалста…
Я осторожно поставил её на ноги, но на них она просто не могла стоять. Поэтому в конечном итоге она опустилась на четвереньки. Проползла немного вперёд и там же завалилась.
— Не… могу… ик…
— Вы уверены, что я могу пройти?
— П-п-помогити… мне…
Пришлось мне снять верхнюю одежду и идти помогать ей. Заодно я смог осмотреть её небольшую квартирку. Одна комната, где была и спальня, и зал одновременно, кухня и ванная комната. Осторожно затащив её в зал, я вогрузил Марию на кровать. Она даже каким-то чудом смогла усидеть на кровати и не упасть.
— Помогите… раздеться… — Мария говорила таким голосом, будто умирала.
— А вы сами не можете?
— Пожал-луй-ста… — с трудом выговорила она, глядя на меня. — Пом-мо-ги-те мне… ик…
Я первый раз раздевал девушку. Осторожно стянул сначала водолазку, а потом и брюки с носками, оставив её в одном нижнем белье. Да, теперь я мог оценить её фигуру — отличная полная грудь для её комплекции, хорошие талия и бёдра. Как говорил мне однажды Джек — девяносто-шестьдесят-девяносто. Её кожа, я бы сказал, была идеальной. Те разы, когда я её касался, мне казалось, что ничего нежнее мне трогать не приходилось. Про то, как отозвался мой организм на неё, почти обнажённую, и говорить не стоит.