– Благодарю. Вы моя спасительница, – снова не удержалась от улыбки Тамара.
Что с ней происходило? Ещё пару часов назад её помертвевшая душа осыпалась на лестничную площадку вместе с сигаретным пеплом, а жизнь казалась конченой, но стоило ей утонуть в тёплых снегурочьих глазах с лучиками ресниц, как тут же что-то светлое забрезжило на горизонте... «Это я такая легкомысленная и легко утешающаяся или... дело в девушке?» – думала она озадаченно, стоя под струями горячей воды, окутанная паром и сладким запахом геля для душа.
После сытного ужина и расслабляющих водных процедур ей захотелось курить, да так, что зубы сводило. Начатая пачка лежала в кармане куртки, чудом спасшаяся от грабителей, как и паспорт. Тамара обратилась к Лене:
– Гм... А у вас можно курить? Или с этим делом мне идти на лестницу?
– Вообще я не люблю запах дыма, но если хотите, можете курить на кухне, – мягко ответила девушка. – Только закройте двери, включите вытяжку над плитой и приоткройте окно, чтоб проветрить. Пепельница есть, она ещё от дяди осталась, теперь не используется. Вот и стоит, как украшение.
Хрустальную пепельницу с головой и крыльями орла Тамара заметила ещё за ужином. Сначала ей показалось, что это действительно какое-то украшение, а утилитарное назначение этого изящного предмета ей с первого раза не открылось. Желание курить притупилось: жалко было наполнять дымовой завесой и табачной вонью это чисто убранное, женственное, уютное жилище. Свою-то квартиру она прокурила насквозь, даже занавески пропахли. Передумав, Тамара убрала сигареты, стянула из вазочки сосательную конфетку и сунула за щеку, чтоб отвлечься от мыслей о курении. «А вообще, бросать надо», – подумалось ей. Она уже два раза пробовала – пока не получалось.
Часы тикали: полдесятого. Спать ещё не хотелось, Тамара не привыкла ложиться в это время, часто засиживаясь за работой за полночь – одним словом, вела «совиный» образ жизни, да к тому же была заядлой круглосуточной кофеманкой. Лена-жаворонок предпочитала чай, а на работу ей нужно было к семи утра, и поднималась она в пять, а поэтому для неё как раз настало время отправляться в постель. Работала она музыкальным руководителем в детском садике, но эта должность казалась слишком скромной, простой и мелковатой для неё. Лена была в ней не более на своём месте, чем, к примеру, профессор математики в качестве учителя начальных классов. Пташка гораздо более высокого полёта – и отчего-то совсем без амбиций. Отсвет бра лежал бликом на полированной поверхности пианино, и Тамара представила пальчики девушки, порхающие по клавишам... В душе что-то сладко, улыбчиво ёкнуло. Что-то знакомое, очень родное, близкое подкралось на мягких лапах. Нет, это просто совпадение. Не может такого быть.
Ей не спалось. Сначала Тамара лежала, вдыхая аромат чистоты от свежего постельного белья, а потом, устав мучиться с открытыми глазами в темноте, снова включила бра, взяла с полки первую попавшуюся книгу и открыла на первой попавшейся странице. «Счастье Ревущего Стана», – гласил заголовок рассказа. Тамара глянула на мягкую обложку книги: автор – Брет Гарт. Старое советское издание из серии «Классики и современники», таких было полно в бабушкиной коллекции.
Тамара то погружалась в чтение, то витала в своих мыслях, опустив книгу на одеяло. Иногда между строчек проступало холодное, чужое, замкнутое лицо Лики, или она вдруг вклинивалась в действие рассказа, вставляла реплики в диалоги героев... Три года! Три года не вычеркнешь одним махом из жизни, не забудешь всех прекрасных минут, всех разговоров за полночь, всех редких, и потому таких долгожданных встреч. Но это отчуждённое лицо с пустыми, как ледышки, глазами разом убило всё. И тихий, но отчётливый голос: «Если будешь тут буянить, полицию вызову». Без тени сожаления, без зазрения совести, без малейшего чувства. Разве такое говорят человеку, с которым... который... к которому... Горькая мысль, встав на дыбы, не находила словесного выражения, и Тамара, стукнув кулаком по одеялу, стиснула зубы. «Тварь. Тварь. Тварь».
Глухая злость, разгораясь из уголька в бушующее пламя, выбросила Тамару из чтения, она машинально скользила взглядом по строчкам, понимала отдельные слова, но общего смысла не улавливала. Нет, это какой-то бред, какая-то параллельная реальность. Её светлая, прекрасная, замечательная, ласковая, самая лучшая на свете Лика – и эта равнодушная, чужая девушка-двойник. Как в каком-то фантастическом кино или в сюрреалистической новелле. Три года жизни Тамары корчились в агонии, рушились, рассыпались пеплом. Отбросив в сторону книгу и сжавшись под одеялом в калачик, Тамара грызла уголок подушки. Как теперь верить людям? Какая любовь? Нет никакой любви. Её выдумали писатели. Насочиняли кучу книг, наплели сюжетов вокруг того, чего не существует.