Но перед возвращением домой Иорвет все же решил еще раз заглянуть в Третогорский университет — по странному стечению обстоятельств в Главном Лектории как раз выступал крупнейший специалист по древним рукописям, лично знавший Высоготу из Корво и едва спасшийся в свое время и от сил нильфгаардской разведки, и от преследований охотников за колдуньями. По слухам, этот профессор, пользуясь своим статусом далекого от магии человека, не гнушался не только вычитывать и переводить старые чародейские фолианты, но и применять кое-какие из описанных там ритуалов на практике. И, судя по тому, что ученый дожил до почтенных седин, неудачных экспериментов на его счету не водилось.
— Я пишу статью, — туманно ответил Иорвет — и обычно этой простой фразы оказывалось достаточно, чтобы разговорить собеседников. Ученый, получив такой достойный повод порассуждать о том, что в приличном обществе, не пишущем статьи, даже не упоминалось, рад был поделиться своим ценным мнением и накопленными за жизнь знаниями. Но взгляд этого профессора остался прямым и требовательным. По всей видимости, жизнь научила его не вестись на провокации — и именно это умение помогло ему дожить до почтенных седин.
— Гоэция запрещена, — напомнил он серьезно, и Иорвет покладисто кивнул.
— Я ведь всего лишь теоретик, — напомнил он, — даже не чародей.
— Едва ли статья на такую странную тему вызовет интерес в академическом сообществе, — пожал плечами профессор, и Иорвет еще до его ответа понял, что ничего путного он от этого бесполезного человека не добьется. Нужно было сворачивать разговор и не тратить больше на него время.
— Может быть, вы правы, — согласно опустил взгляд эльф и, не глядя больше на собеседника, поклонился и поспешил к выходу из Лектория. Целых два часа были потрачены впустую на лекцию, которая в иных обстоятельствах могла даже весьма заинтересовать Иорвета. Но сейчас часов этих в его распоряжении оставалось слишком мало, чтобы так бездумно ими разбрасываться.
На выходе из зала его окликнули, и эльф повернулся на знакомый голос. Лавируя между школярами, желавшими лично поговорить со знаменитым профессором, к Иорвету спешила маленькая улыбчивая седовласая женщина в длинной преподавательской мантии, делавшей почти всех в Университете совершенно одинаковыми. Но эльф узнал ее.
— Шани, — он дождался, пока женщина поравнялась с ним, и пожал протянутую руку, — как давно мы не виделись!
Профессор фон Штайн — та, что стояла у самых истоков его восхождения по научной лестнице, та, что первая предложила Иорвету связать свою жизнь с преподаванием, та, что много лет назад была его единственным другом в Оксенфурте — переехала с семьей в Третогор в год, когда Иан покинул Континент, и с тех пор они почти не виделись. Иорвет встречал ее в столице Редании, когда посещал выступления знаменитых ученых, но сферы их интересов были слишком различны, чтобы это происходило часто. А в последние годы, посвятивший себя семье и поиску ценной мебели на досуге, Иорвет и вовсе почти забыл, что когда-то дружил с профессором Шани.
Переехав в Третогор, она, разумеется, увезла с собой и своего сына — маленького Зяблика, одно время бывшего для эльфа настоящей отдушиной. В те годы он был болен и одинок, и присутствие Юлиана стало едва ли не единственной настоящей радостью в его жизни. Но с появлением Айры Иорвет обрел новый объект для нерастраченной отцовской любви, и теперь сомневался, что Юлиан вообще помнил, что в раннем детстве дневал и ночевал в доме какого-то эльфа, возомнившего себя заменой его занятым родителям.
— Как я рада вас видеть, Иорвет, — Шани улыбалась, и ее приятное симпатичное лицо изрезали глубокие лучи морщин — в последний раз, когда эльф видел профессора, он не заметил этих пугающе очевидных сейчас отметин времени. Рыжих прядей в аккуратно подстриженных волосах женщины почти не осталось, и вся ее фигура, и без того миниатюрная и хрупкая, словно усохла и съежилась — казалось, Иорвет мог бы поднять и удерживать ее одной рукой безо всяких усилий. — Что вы делаете в Третогоре?
— Я приехал послушать лекцию профессора Лукаса, — этим ответом эльф почти не солгал собеседнице и надеялся, что вдаваться в подробности ему не придется.
— Интересуетесь древними текстами? — Шани лукаво склонила голову и вновь улыбнулась, — я слышала, вы стали большим специалистом по части старинных вещиц, но не думала, что забытые магические свитки к ним тоже относятся.
Иорвет мысленно выругался — даже доброжелательный тон Шани не мог скрыть ее подозрительного любопытства. Она, конечно, ничего не знала ни о долге Иорвета, ни о его бесплодных поисках, но словно собиралась подловить его на неумелой лжи. Или сам эльф просто так устал от вопросов, что в любом из них начинал видеть подвох.
— Сфера моих интересов довольно обширна, — ответил он скупо, и Шани с неизменной улыбкой, которая вдруг показалась Иорвету сочувственной, покачала головой.
— Я слышала, ваш супруг все больше погружается в государственные дела Темерии, — заметила она, — должно быть, снова совсем не бывает дома.
До эльфа вдруг дошло до смешного простое объяснение шаниного любопытства. Она помнила, почему изначально Иорвет увлекся философией и начал ходить на занятия в Оксенфурсткий университет — Вернон тогда — как и сейчас — нес службу своей стране и редко появлялся дома. И его возлюбленный вынужден был искать, чем занять себя в его отсутствие. Помнила Шани, должно быть, и как Иорвет приходил к ней, в маленькую комнатушку в жилом корпусе Университета, чтобы скоротать время и отвлечься. Помнила его привязанность к Зяблику и то, с каким сожалением эльф каждый вечер расставался с ним. И теперь добрая Шани заподозрила, что, пока супруг был занят политикой, а сын — неминуемым взрослением, Иорвет вновь оказался один-одинешенек и, скучая, искал для себя новое увлечение.
О, если бы все было так просто! Но от простодушного предположения доброй женщины у Иорвета вдруг потеплело на сердце. Он не собирался вываливать на нее всю правду или делиться своими страхами, но и просто свернуть разговор и распрощаться с кем-то, кто так искренне ему сочувствовал, тоже не мог.
— Возможно, мой муж станет королем Темерии, — фыркнул Иорвет, театрально закатив глаз, — я был с ним, пока он сидел в регентском кресле, и это было удовольствие ниже среднего. Но, может, королевой мне быть понравится больше.
Шани на мгновение растерялась, но потом, видимо, распознав в его словах ироничную шутку, рассмеялась.
— Прошу, скажите, что у вас есть немного свободного времени, и вы можете заглянуть ко мне в гости, — сказала она наконец, с надеждой взглянув на Иорвета, — я только совсем недавно думала о вас, вспоминала, как славно мы проводили время в Оксенфурте. Я живу совсем недалеко, а по пути к моему дому есть чудесная кондитерская, где пекут самые вкусные на Континенте пирожные.
Иорвет мгновение колебался — два часа уже были бездарно потрачены, но, с другой стороны, можно ли было считать потерянным время, проведенное в приятной компании за чаем с пирожными? Эльф быстро убедил себя, что нет.
— Конечно, профессор, — кивнул он, — я с удовольствием пойду с вами.
Из здания Университета они вышли вместе. По пути до кондитерской, которую на подходах к ней можно было найти по восхитительному запаху свежей выпечки, ванили и специй, Шани и Иорвет обсуждали профессора Лукаса, его лекцию и методы перевода, о которых он говорил. Ни одного из них эти темы всерьез не интересовали, но просто беседовать с кем-то действительно умным и образованным, забыв о собственной страшной цели, оказалось очень приятно.