Айра приблизился к ней, снова сел на колени и протянул королеве уже порозовевшего младенца, не перестававшего кричать. Анаис встретилась с мягким взглядом светлых серых глаз.
— Ты послужила мне, — произнес Айра тихо и почти ласково, — теперь ты свободна.
И мир вокруг Ани погрузился во мглу.
Она очнулась от боли. Все тело, казалось, затекло от неудобной позы, и теперь кровь медленно и мучительно приливала к онемевшим конечностям. Ани пошевелилась, не открывая глаза, попыталась привычно опустить руку на большой живот, но кто-то перехватил ее и прижал к прохладным губам.
Застонав, Анаис медленно подняла веки и встретилась со взволнованным взглядом родных карих глаз. Виктор улыбнулся.
— Тише, любимая, — прошептал он, — все в порядке — ты в замке отца.
Все случившееся, весь ужас последних часов, возвращался к ней, но теперь казался смутным дурным сном. Ани попыталась сесть, но Виктор удержал ее.
— Не двигайся, — попросил он.
— Ребенок, — голос еще не слушался ее, но Ани нашла в себе силы перебить возлюбленного, — что с ребенком?
— Она тоже здесь, — на этот раз его лицо, казалось, поймало солнечный луч, — отец с Иорветом отправились на поиски Айры, когда тот сбежал, а вместе с ним нашли и тебя. Как тебя занесло в те руины — ума не приложу…
Имя названного брата отозвалось новым мучительным воспоминанием — Ани хотела сказать Виктору о том, что произошло, что Айра сказал ей до того, как она потеряла сознание. Но король поспешно встал, отошел куда-то в сторону и через мгновение вернулся, неся на руках маленький белоснежный сверток.
— Вот, — с гордостью произнес Виктор, осторожно вкладывая его в руки Анаис, — познакомься с Лилией, будущей королевой Темерии.
Из легкой изморози тонких кружев на Анаис выглядывало крохотное немного сморщенное лицо. На вытянутой макушке колосился рыжеватый пух, а глаза — непонятного пока цвета — с серьезным любопытством принялись изучать лицо матери.
— Здравствуй, Лилия, — прошептала Анаис, не в силах сдержать подкативших к глазам слез. И весь пережитый ужас, еще мгновение назад такой яркий и значительный, вдруг отступил и померк.
Отец явился в спальню через час. К тому моменту маленькая Лилия уже успела совершить свою первую трапезу и спокойно заснуть в деревянной колыбели под белым пологом, а Ани — достаточно прийти в себя, чтобы суметь усесться в постели, опираясь спиной на высоко взбитые заботливым Виктором подушки. Роше улыбался широко и буквально светился, как новенький орен. Он подошел к кровати Анаис присел на краешек и протянул дочери руку. Та сжала ее, перехватив взгляд отца.
— Прости меня, — проговорила она тихо, — за все, что я наговорила тебе. Я была не в себе.
— Еще бы, — хмыкнул Роше, — тебе не за что извиняться. Я рад, что и ты, и Лилия здесь — живые и здоровые.
Ани, готовая раствориться в ощущении счастья и покоя, вдруг вздрогнула и пристально посмотрела на отца.
— Лея, — проговорила она, — мастер Риннельдор захватил власть и, похоже, загипнотизировал ее…
— Мы знаем, — заверил Ани появившийся в поле зрения Виктор, — Регис прибыл в Третогор несколько часов назад с вестями — Филиппа и Ложа уже занимаются этим. Он ответит за предательство — поверь королевскому слову.
Анаис устало прикрыла глаза, но тут же вновь распахнула их.
— А Айра? — спросила она, — он спас меня — и Лилию… Буквально вдохнул в нее жизнь — я не знаю, что произошло.
— Иорвет сказал, что за побег Айра будет наказан до конца своих дней, — фыркнул Роше, закатив глаз, — но, думаю, за героический поступок ему полагается амнистия.
Ани нахмурилась — образ мягко улыбающегося Айры с чужими глазами все еще стоял перед внутренним взором. И его странные слова — звучали в ушах, теперь далекие, как полузабытый сон. Все это могло привидеться королеве — она едва ли осознавала себя тогда.
— С ним… все хорошо? — осторожно спросила она.
Роше едва заметно нахмурился.
— Ты сняла с него браслет, и выброс магической энергии, похоже, уложил в обморок его друзей, — ответил он, — мы пока не решили, что делать дальше — Айра ведь не знает, как обращаться с собственными силами. Но это не твоя забота, моя девочка. С ним все будет в порядке.
Такой ответ не удовлетворил ее, но на споры у Анаис просто не хватило сил. Она устало прикрыла глаза и почувствовала, как Виктор снова ласково сжал ее руку.
— Тебе нужно отдохнуть, — прошептал он, поцеловав возлюбленную в лоб, — Лилия скоро проснется — снова голодная. Когда ты окрепнешь, мы вместе вернемся в Вызиму.
— Мне нужно отдохнуть, — слабым эхом повторила Ани, и тяжелый полог сна накрыл ее с головой.
========== Игра ва-банк ==========
Портал за дурнушкой, еще раз вспыхнув, погас, и Лита медленно обернулась. Мастер Риннельдор — высокий, облаченный в сияющую белоснежную мантию, возвышался в дверях портационного зала в окружении черных рыцарей. Его тонкое бледное лицо, когда он заметил, что одна из его жертв ускользнула, на миг исказилось от досады, но Знающий немедленно взял себя в руки и тонко улыбнулся. Чародейке, смешавшей ему все карты, деваться было некуда. Но и сдаваться на милость победителя без боя Лита тоже не собиралась.
Она гордо вскинула подбородок и приосанилась. В момент превращения девушка, конечно, сбросила с себя всю одежду, осколки разбитого стекла в окне кабинета глубоко засели в плечи, и раны теперь лениво кровоточили. Кровь хлестала и из носа — Лита потратила слишком много сил на то, чтобы расчистить им с Анаис путь к порталу, а потом оживить погасший кристалл. Но перед эльфом-узурпатором оказалась вовсе не простая чародейка — перед ним стояла нильфгаардская принцесса, единственная дочь Эмгыра вар Эмрейса, и, похоже, вставшие на сторону изменника солдаты тоже это вспомнили.
Лита властно махнула рукой — на новое заклятье сил у нее больше не оставалось, но одного этого величественного жеста хватило, чтобы добрая половина рыцарей покорно опустила алебарды и мечи.
— Сыны Империи! — заговорила девушка, решив пока проигнорировать обращенный на нее взор Знающего, — вы были обмануты, но еще не поздно поступить правильно и заслужить прощение. Я, Лита вар Эмрейс, приказываю — защитите меня от предателя, схватите изменника, чье имя будет стерто со страниц истории Нильфгаарда так же, как было стерто имя прошлого Узурпатора. Клянусь, те, кто поможет мне, будут прощены.
Секунду в зале висела напряженная тишина — казалось, рыцари, засомневавшись, не могли решить, как поступить, и кое-кто из них действительно повернулся к Риннельдору, точно собираясь арестовать его. Но узурпатор негромко рассмеялся и шагнул вперед. Даже те солдаты, что подняли было на него свое оружие, безвольно расступились, пропуская его.
— Ты никого не обманешь, Лита, — заговорил Риннельдор, и голос его звучал негромко и вкрадчиво, — в Империи всем давно известно, что не я, а ты предала ее, подарила свою верность врагам Нильфгаарда — и твой нынешний поступок лишь подтвердил это. Ты помогла скрыться мятежнице Анаис — и за пособничество в измене будешь наказана.
Лита жестко сжала кулаки. Она точно знала — глупая маленькая Императрица находилась под чарами Первого Советника, но едва ли ему удалось поработить сознание всех рыцарей, охранявших дворец, а, значит, хотя бы некоторая их часть выступала на стороне изменника добровольно. А еще юная чародейка вдруг с ужасом осознала, что на новое заклинание — чтобы отбросить нападавших или хотя бы защититься от них — у нее просто не хватило бы сил. Побег Анаис из-под стражи дался девушке слишком большой ценой — голова отчаянно кружилась, из носа сочилась кровь, а к горлу волнами подкатывала дурнота — не хватало еще опозориться на глазах у врагов. Потому, когда, повинуясь новому приказу Риннельдора, несколько рыцарей бросились к ней, девушка не шелохнулась, лишь мысленно воззвала к Детлаффу, хоть и знала, что тот едва ли ее услышит — его присутствие девушка перестала ощущать, как только оказалась в зачарованном дворце.
Знающий подошел к Лите медленно, словно проплыл через черный поток. Рыцари держали девушку крепко под обе руки, и мастер Риннельдор взмахнул в воздухе ладонью, и на ней словно из ниоткуда появился тусклый металлический ошейник. Чародейка попыталась вывернуться, зная, что это бесполезно — холодный металл сомкнулся у нее на шее, и мир вокруг, казалось, вмиг утратил все краски. До сих пор она никогда не ощущала ничего подобного — магия, жившая в ней и сейчас почти иссякшая, будто вытекла вместе с кровью из ран, оставив Литу перед Риннельдором по-настоящему обнаженной.