Когда Лита и Эмиель ступили на мраморные плиты у парадной лестницы, из мглы на них ринулся огромный серокожий катакан, но Регис, метнувшись к нему, вспорол грудь чудовища длинными острыми когтями — больше никто не решился на них напасть, но, когда Лита взбежала по ступеням, а спутник попытался последовать за ней, его отбросило на два шага назад — защита стояла прочно. Юная чародейка сжала кулаки — неужели Фергус обманул ее? Или его власти не хватило на то, чтобы противиться воле Знающего?
— Регис! — крикнула она — ее собственные ноги, казалось, вязли в твердом мраморе ступеней, как было тогда, когда Лита пыталась проникнуть в опустевшее жилище Яссэ — уже тогда она могла бы догадаться, что силы, охранявшие чародейское жилище, не могли остаться нетронутыми после смерти того, кто их наложил — они должны были хотя бы померкнуть. И еще становилось понятно, почему девушка с таким трудом смогла проникнуть внутрь.
Эмиель стоял у основания лестницы — растерянный, будто оглушенный внезапным сопротивлением. Лита хотела было сбежать к нему по ступеням, но вдруг замерла и решительно сжала кулаки.
— Я пойду одна, — крикнула она тоном, не терпящим возражений, и Регис снова ринулся вперед, намереваясь ее удержать.
Между ними открылся мерцающий голубыми всполохами портал, и Лита увидела, как черный купол над ее головой прорезали белые магические линии — кто-то пытался рассеять тьму и изгнать тварей. На ступени перед Регисом вышла Филиппа Эйльхарт, и вампир невольно попятился на шаг. Чародейка повернулась к Лите.
— Что же ты натворила, девочка моя? — тихо произнесла наставница, и девушка отвела глаза в сторону.
— Мастер Риннельдор лишился рассудка, — возразила она, хотя тон ее звучал не слишком убедительно, — он хотел арестовать Анаис…
— И что случилось бы, доведи он начатое до конца? — мягко поинтересовалась Филиппа, — Анаис и ее ребенок находились под защитой Реданской короны и Ложи Чародеек. Мы не оставили бы их в беде, и представь, как были бы благодарны и Темерия, и Нильфгаард, нашей помощи?.. А теперь — взгляни, столица твоей родины вот-вот утонет в крови и ужасе.
Лита и Регис переглянулись.
— Ты планировала это с самого начала! — выдохнула Лита, — ты не позволила бы Анаис объявить о своих претензиях… ты обманула Виктора!
— Ложь во спасение, — Филиппа чопорно сложила руки, — но теперь — слишком поздно. Твой возлюбленный в своем гневе не услышит тебя, а мастер Риннельдор лишь докажет всем, что Анаис — предательница. И ты — вместе с ней.
Юная чародейка бросилась вперед, на ходу превращаясь. Но Филиппа одним взмахом руки откинула ее назад по ступеням. Тьма подступила ближе — время, отпущенное Детлаффом Риннельдору, заканчивалось.
— Я могу остановить его, вернуть ему разум, — Филиппа кивнула головой на темный купол над головой, — я много месяцев провела, исследуя его силы, готовясь к чему-то подобному — и, видимо, не зря.
Лита с трудом поднялась на ноги. Ее снова мутило.
— Помоги ему, — прошептала она, — прошу, Филиппа…
— С одним условием, — ответила та, и Лита досадливо поморщилась — все сегодня решили диктовать ей условия, — ты отдашь мне печать, которую нашла в горах Каэр Морхена — это единственная вещь, которая мне нужна от тебя.
Лита хотела что-то ответить, но Регис опередил ее. Он сделал решительный шаг к Филиппе — в его руках словно из ниоткуда появился заветный филактерий, и вампир, ни секунды не посомневавшись, протянул его чародейке. Та с улыбкой приняла подношение, огладила резную крышку, точно хотела проверить содержимое, потом удовлетворенно кивнула и отшагнула в сторону — через мгновение Филиппы на ступенях уже не было.
Регис снова бросился к Лите — и на этот раз магический барьер, вздрогнув, пропустил его. Не говоря спутнику ни слова, юная чародейка схватила его руку и крепко сжала ее, заглянув вампиру в глаза. Так — рука в руке — они вошли в двери дворца.
Стражники, не решавшиеся выйти из-за безопасных стен, немедленно бросились к вторженцам — но юная чародейка вновь остановила их так же, как тех, что гнались за нею и Анаис — не разбросала по сторонам, но рыцари покорно попятились. Регис на их глазах распался синеватым темным туманом, и последовал за девушкой, пресекая любые попытки солдат снова напасть.
Риннельдора они нашли в Тронном зале. Он стоял у ступеней Императорского кресла, а в нем — прямая и спокойная, восседала Лея. Взгляд черных глаз не отражал ничего — юная Императрица смотрела прямо перед собой, но при появлении Литы медленно поднялась и взглянула на нее.
— Ты отважилась снова прийти сюда, и тем лишь усугубила свою участь, — заговорила Лея, и вместе с произносимыми словами беззвучно двигались уста Риннельдора, — покорись — или тебе придется убить меня.
Юная чародейка замерла — Тронный зал был пропитан магией насквозь. Воздух пульсировал от нее, мешая дышать и говорить. Лита сделала еще один шаг к трону и замерла. Риннельдор предостерегающе поднял руки, готовясь бросить в нее чару.
— Лея, — позвала Лита негромко, но лицо Императрицы даже не дрогнуло.
Синеватая мгла метнулась из-под ног Литы к Знающему — тот, сосредоточивший все внимание на юной чародейке, не заметил этого движения — или не захотел замечать. Мгновение — и из его разорванной глотки вырвался багряный фонтан крови. Мастер Риннельдор покачнулся, протянул руки к ужасной ране, рассеянно стараясь нащупать или закрыть ее, а потом, сделав короткий шажок к Лите, рухнул на ступени трона и забился в тяжелых конвульсиях.
Лея, обмякнув, закатила глаза и тоже начала падать, но Регис, воплотившись, подхватил ее на руки. Лита подбежала к ним, переступив через затихавшее тело Риннельдора. Веки юной Императрицы мелко трепетали, а по лицу расползалась ужасная синеватая бледность.
— Она умирает, — выдохнула Лита, стараясь нащупать пульс на ледяном запястье Леи, и Регис, подняв на девушку пустой взгляд, коротко кивнул. Своим последним заклятьем Риннельдор, похоже, решил-таки восстановить справедливость — пожертвовал собственной жизнью, лишь бы Нильфгаардом не правила самозванка.
— Лея, — позвала юная чародейка, понимая, что девочка ее больше не слышала.
Рядом с ними неслышно опустился кто-то еще — сквозь подступившие к глазам слезы отчаяния Лита увидела, как Фергус аккуратно взял безжизненную руку дочери в свои.
— Я задолжал ей четырнадцать лет, — прошептал он, не глядя ни на Литу, ни на Региса, словно обращался к кому-то, кого они не могли видеть, — и теперь возвращаю долг.
Его пальцы — бледные, почти призрачные — провели по щеке Леи. Девушка вздрогнула, сделала долгий шумный вдох и открыла глаза.
— Лита? — моргнув, спросила юная Императрица, шаря взглядом вокруг себя — Фергус снова исчез, — что произошло? Где я?
Уже не борясь с подступившими слезами, чародейка улыбнулась. За высокими окнами Тронного зала тьма рассевалась, пропитавшая помещение магия таяла, как поздний весенний снег.
— Все будет хорошо, Лея, — прошептала Лита, привлекая девушку к себе, — теперь все будет хорошо.
Регис помог Императрице подняться — та, все еще совершенно оглушенная, смотрела по сторонам. Двери зала распахнулись, впуская нескольких стражников — до сих пор, должно быть, они не могли войти из-за чар Знающего. Лита выпрямилась и обернулась к ним, застывшим на пороге.
— Заговор против Ее Величества раскрыт, — объявила юная чародейка, обведя рыцарей властным взглядом, — ступайте — и пусть все узнают, что узурпатор Риннельдор мертв.
Рыцари переглядывались, охваченные сомнениями, но Лея, еще не до конца пришедшая в себя, высвободилась из рук Региса и шагнула вперед.
— Делайте то, что сказала принцесса, — заявила она, и стражи наконец повиновались.