Ретироваться сразу у Анаис, конечно, не получилось. Сперва ей пришлось выдержать напор радости Людвига, который, наплевав на протокол, ринулся обнимать родителей, а следом за ним с поздравлениями потянулись и другие гости. Виктор, оглушенный собственной дерзостью, принимал их с растерянной широкой улыбкой, а Ани — сдержанно и надменно, точно заключила с будущим мужем невыгодный договор и вынуждена была сносить унижение публично. Лита тоже подошла к счастливой паре, поклонилась им обоим и, опустив ресницы, обратилась к дурнушке:
— Мои поздравления, Ваша Милость. Пусть брак ваш будет крепким и счастливым, как вы того заслуживаете.
— Благодарю, Лита, — процедила Анаис, и на юную чародейку почти физически пахнуло холодом — невеста прекрасно знала, кто шепнул Виктору эту блестящую идею.
Когда от поздравлений гости наконец снова перешли к танцам, темерка, не взглянув ни на кого, все же поспешно вышла из зала, а Виктор, выждав пару минут, последовал за ней.
Лита знала, что направлялись они вовсе не на открытую террасу, чтобы подышать воздухом и пообниматься вдали от любопытных глаз. Во дворце было единственное помещение, где король и его суженая могли остаться по-настоящему наедине и поделиться секретами. Это был давно заброшенный крохотный кабинет на самом верхнем этаже с единственным входом и маленьким окном, полностью защищенный от лишних ушей и глаз. Доступа в него без разрешения короля не имела даже Филиппа, но Литу сейчас буквально толкало в спину необоримое любопытство. Она должна была узнать, что именно Анаис собиралась сказать будущему мужу — от ее слов зависел успех хитрого политического плана и направление будущих действий.
Проникнуть в кабинет через дверь или окно незаметно нечего было и думать, юная чародейка пробовала сделать это несколько раз, и всегда терпела позорные неудачи. Но у нее был собственный метод добывать чужие секреты, о котором не знал даже Его Величество.
Полиморфизму Филиппа начала учить Литу, едва у той случились первые месячные, и можно было приступать к изучению настоящей магии. Наставница говорила, что искусство это, сложное и имевшее мало общего с традиционной магией, требовало настоящего мастерства и упорства. Могло пройти несколько десятков лет, прежде чем Лита смогла бы менять форму своего тела мало-мальски прилично. Но у юной чародейки не было столько времени. Она надеялась на быстрый результат, и неожиданно на помощь ей пришел Регис.
С тех пор, как лечением Эмгыра от последствий проклятья занялась Пиппа, вампир прозябал в унынии. Он лишился интересного подопытного, не поставив точки в своих исследованиях, не добившись устойчивого результата, и можно было сказать, что они с Литой буквально спасли друг друга. Эмиель сразу предупредил девушку, что представителем иного вида ей стать было не суждено — но этого Лите было и не нужно. Она и так считала, что стала представителем иного вида, избрав путь чародейки. И от природы таких существ, как Регис, ей нужны были только способности к изменению собственных тел. Юная магичка не знала, сколько морально-этических дилемм пришлось решать ее другу прежде, чем он пришел к нужным выводам, но это было и неважно. Эмиель с плохо скрываемым азартом ринулся разгадывать новую загадку бытия, и Лита стала для него верной помощницей — или новой подопытной, если угодно.
Для своих экспериментов Регис, быстро отвергнув другие варианты, применял кровь Детлаффа. Между ним и Литой, по словам Эмиеля, существовала некая прочная магическая связь, хотя ее природы юная чародейка не знала. Но первая же процедура с использованием особой алхимической формулы, разработанной Регисом, принесла потрясающие плоды. Узнав об эксперименте, Филиппа не стала возражать, а напротив даже — начала учить Литу, как, меняя свое тело, можно было преодолеть закон сохранения массы, и это было уже по-настоящему трудно. Прошло десять лет, а юная чародейка все еще не ощущала, что освоила искусство полиморфизма до конца. Но сейчас ее навыков должно было хватить с лихвой.
Оставив гостей, Лита выскользнула из зала и, отыскав укромный уголок в одной из галерей дворца, скрывшись от посторонних глаз, быстро расстегнула крючки на своем платье. Скинула его с плеч, оставшись совершенно обнаженной. У Филиппы превращение в сову отнимало мгновения. Она делала это легко, точно сбрасывала человеческий облик, как ненужную шаль. Для Литы же процесс перехода все еще оставался болезненным и сложным.
Чувствуя, как босые ноги на каменном полу мгновенно облизал ледяной осенний сквозняк, юная чародейка выпрямилась, расправила плечи и развела руки в стороны. Шепнула короткое заклинание и сосредоточилась, позволяя холодному воздуху обнять себя, защекотать кожу, сквозь поры устремиться внутрь напряженного тела. Мгновение — и плечи девушки свело болезненной судорогой. Где-то в центре грудной клетки словно открылась ненасытная дыра, которая теперь втягивала ее в себя, заставляя тело сжиматься, скукоживаться, выворачивая суставы. Лита задышала чаще — к мукам превращения невозможно было привыкнуть, но она научилась хотя бы не стонать в голос. Бока и внутреннюю сторону рук прошило, как толстой ржавой иглой, когда начали формироваться тонкие кожистые перепонки. Глаза пекло, губы раздвинулись, исчезая, и Лите привычно показалось, что все зубы сейчас выпадут из десен и рассыплются на полу у ног. Обострился слух, а зрение наоборот странно затуманилось. В нос, вдавившийся в череп, ударил далекий запах разгоряченных человеческих тел — Регис предупреждал, что эксперименты с вампирской кровью, конечно, не делали из нее вампира, но жажда крови могла быть одним из побочных эффектов.
На последних секундах метаморфозы Лита уже готова была расплакаться от напряжения, но потом словно ее вытолкнуло с пыточного стола на свежий воздух — и она, взмахнув кожистыми нетопырьими крыльями, зависла над полом.
Странным образом, когда неприятный процесс превращения закачивался, в новой форме — ее тело было все еще слишком крупным, чтобы сойти за обычного нетопыря — Лита чувствовала себя даже лучше и свободней, чем в обычном облике. Регис говорил, что так ее существо реагировало на замещение клеток крови и на ту самую пресловутую связь с Детлаффом. Природа девушки стремилась к вампиру, готова была принять все, что он готов был дарить, пусть даже это был вид летучей мыши и неутолимая жажда. Верный спутник, поначалу противившийся экспериментам, боявшийся, что Регис, увлекшись, мог уничтожить личность Литы, быстро понял, что процедуры не только не вредили ей, но и делали их узы крепче, непобедимей и осязаемей. Они теперь могли общаться мысленно, не прикладывая усилий, и зов Литы долетал до верного стража, даже если их разделяли огромные расстояния. И Детлафф не просто смирился — а с охотой принялся помогать.
К окну тайного кабинета Лита подлетела с улицы. Стекло могло бы помешать ей слушать разговор возлюбленных, но после метаморфозы слух ее обострился достаточно, чтобы это не стало серьезной помехой. Лита уцепилась когтями за карниз над окном, обернулась крыльями, как легким плащом, замерла и прислушалась.
— Эти гребанные шлюхи нашептали тебе, что сейчас — самый лучший момент для этого? — донесся до девушки голос Ани. Темерка пыталась говорить тише, но ее злой шепот при должном старании можно было уловить и без помощи магии.
— Ани, — Виктор не шептал, он говорил уверенно и ровно, таким тоном, каким обычно разговаривал только с Людвигом — Лита могла представить, как злила, должно быть, Анаис, эта добрая снисходительность, — Я люблю тебя. Мы вместе пятнадцать лет, и так ли важно, когда ты станешь моей законной женой?
— Разумеется, это важно, — прервала его Анаис, — не прикидывайся дурачком. Ты сидишь на троне достаточно давно, чтобы понимать — тебя подтолкнули к этому именно сейчас, когда власть в Империи так слаба, совершенно намеренно. Старый Еж вот-вот отдаст концы, а Лея еще не коронована. Самое время вспомнить о притязаниях Темерии на независимость!
Виктор негромко хмыкнул.