— Посмотри, — шепнул Иан с неуместным и пугающим восторгом прямо ему в ухо, — отсюда видно маяк!
Фергус попытался открыть глаза и поглядеть туда, куда он указывал, но кабину снова качнуло, и к горлу метнулся едкий липкий ком, хотя в желудке уже совсем ничего не оставалось.
Гусик боялся, что из кабины лифта его пришлось бы буквально выносить на руках, но, собрав остатки мужества, он сам сделал шаг, почти не взглянув в зазор между кабиной и твердым каменным полом, в котором открывалась бездонная бездна и поблескивали морские волны. Подошедший к ним ярл крепко хлопнул Гусика по плечу.
— Ну, скажи, — гордо вопросил он, — на Большой Земле поди не умеют так строить? Я этой махины раньше боялся, как заяц накера — а потом ничего, пообвыкся.
— Потрясающе, — выдавил Гусик, быстро сглотнув, — в Аэдирне о таким и не слышали.
Королева Керис ожидала гостей в Пиршественном зале. Тут были накрыты длинные столы — похоже, добрая властительница, не считаясь с расходами, решила показать «дикарям с Фаро», что такое — настоящее гостеприимство Ан Крайтов. Сама правительница сидела во главе одного из столов в высоком резном кресле, и поднялась навстречу ярлу, когда тот, подойдя, почтительно ей поклонился.
Годы были милостивы к королеве Керис. Фергус знал, что она была почти ровесницей Цириллы, и уже давно разменяла шестой десяток. Но прямую крепкую фигуру правительницы прожитые годы не согнули, густые рыжие волосы были едва тронуты серебром седины, а лицо, искаженное несколькими глубокими шрамами, осталось в остальном чистым и свежим. По обе руки от королевы устроились ее пока незамужние дочери — по две с каждой стороны. Все девушки, пусть и были родными сестрами, разительно отличались друг от друга и лицами, и фигурами. Самая старшая, сидевшая ближе всех к матери — имела круглое улыбчивое лицо, пышную, не знавшую изнурительных военных тренировок, фигуру, точно созданную для того, чтобы вынашивать и рожать детей. Через полное плечо Боргунны была переброшена толстая антрацитово-черная коса, а голову венчал тонкий золотой обруч — Гусик готов был спорить, что отцом юной барышни был один из его бывших подданных. Именно к этой принцессе, насколько знал Фергус, и приехал свататься один из воинов дружины ярла Хольгера. У парня не было родного отца, и ярл исполнял его роль перед матерью будущей невесты.
Завидев жениха, Боргунна потупила темные глаза, а Хольгер, выпрямившись, широко повел рукой, приглашая юношу выступить вперед.
— Моя королева, — заговорил ярл, — позволь представить тебе Вагни, сына Бора, из клана Димун.
Фергус, отчего-то вдруг увлекшийся церемонией, свидетелем которой становиться не собирался, почувствовал, как Иан дернул его за рукав.
— Идем, — шепнул эльф, — выскользнем, пока они обмениваются любезностями.
Гусик предполагал, что разрешения воспользоваться мегаскопом они с Ианом попросят, как полагается — едва ли Керис стала бы им противиться. Но, похоже, у эльфа были совсем другие планы. Отделившись от компании воинов, пока те во все глаза смотрели за церемонией сватовства, супруги направились к одной из дверей, ведущих из зала во внутренние покои Каэр Трольде. Прежде они несколько раз гостили при дворе, и Фергус, из которого буквально с младенчества воспитывали военного стратега, успел запомнить расположение коридоров и комнат и даже заприметить позиции стражников. У королевы на Скеллиге почти не было врагов — она сумела примирить между собой кланы, и свадьба дочери не с одним из князей с Большой Земли, а с жителем острова Фаро должна была поставить окончательную точку в долгой междоусобице. Потому с годами количество стражи в переходах дворца только уменьшалось — Керис справедливо полагала, что так она демонстрировала доверие гостям. Откуда ей было знать, что беда придет, откуда она не ждала, в лице двух чужаков с Большой Земли.
На выходе из зала их, однако, остановили. Суровый воин в кольчуге и рогатом шлеме, грозно поинтересовался, куда это гости намылились — прием ведь только начался, еще даже не подали молочного поросенка. Но Фергус на этот раз сориентировался быстро. Он отнюдь не заблуждался о том, как сейчас, должно быть, выглядел со стороны — несколько часов в лодке и три вечности в ужасном подъемнике превратили его в полупрозрачного призрака. Он привалился плечом к Иану, тот заботливо поддержал мужа за пояс.
— Моему супругу дурно, — сообщил он, взмахнув длинными ресницами и изобразив на лице искреннюю обеспокоенность, — мы ищем отхожее место.
— Поблевать можно на улице, — сменив грозное выражение на всепонимающее, сообщил воин, а Иан совершенно натурально ахнул от удивления.
— В наших краях так не принято, — заявил он, — мы не хотели бы оскорбить ее величество, осквернив ступени ее чертогов…
Воин с сомнением посмотрел на Фергуса — тот, убедительности ради, прижал ладонь к потрескавшимся губам.
— Щас стошнит, — предупредил он сдавленно. Стражник поспешил отступить на полшага, опасаясь за чистоту собственных сапог, и неопределенно махнул рукой, пропуская супругов.
Чтобы двигаться дальше незаметно, Иану и Фергусу пришлось, завернув в маленький закуток, избавиться от тяжелой верхней одежды и обуви. Эльф с сожалением размотал мягкую теплую шаль, аккуратно опустил ее поверх овчинного тулупа. Фергус, скинув неудобные валенки, остался в одних вязанных носках, но ступать в них теперь получалось совершенно беззвучно.
В коридорах и на лестнице, ведущей на верхний этаж, стражники встретились им лишь однажды — супруги успели скользнуть за пыльный плотный гобелен и замереть, прижавшись друг к другу.
— …эх и нажремся мы на свадьбе нашей Пампушки, — рассуждал один из воинов, — не то что на том, извини за выражение, пиру, который устроили эти сраные ковирцы для Гудрун. А там и очередь Ингеборги придет.
— Ее, говорят, отдадут какому-то имперскому псу, — подхватил второй суровый сплетник. Они остановились прямо перед гобеленом, за которым скрывались супруги, и говоривший смачно сплюнул на пол, — вроде как одному из дядьев девчонки-Императрицы. Увезет он нашу птичку в этот их осиный улей, ой увезет…
Фергус и Иан переглянулись — эльф неслышно усмехнулся, а Гусик воздел очи горе. Королева Керис, похоже, все эти годы специально старалась нарожать побольше дочерей, чтобы пролезть буквально в каждую династию на Континенте. Интересно, были ли рады такому сватовству Риэр и Мэнно — младших братьев Фергус в последний раз видел совсем крохами, жавшимися к отцу, но теперь они уже успели стать мужчинами, а, значит, беспощадная матримониальная машина политики должна была вот-вот их перемолоть.
Воины двинулись дальше по коридору, и, дождавшись, когда их тяжелые шаги смолкли в отдалении, супруги покинули свое убежище.
— Если твой брат приедет свататься к Ингеборге, мы еще сможем погулять на их помолвке, — тихо фыркнул Иан, — кто бы мог подумать.
— Идем, — поторопил его Гусик, которому думать о том, как младшие братья относились к грядущей перспективе взять в жены скеллигскую принцессу, совершенно не хотелось. Мало кому так везло с договорными браками, как его родителям — или, чего уж там, как ему самому. И он все еще не знал, какими выросли близнецы — может быть, один из них влюбился в высоченную светловолосую девицу, способную уложить на обе лопатки любого из дружины ярла Димуна, совершенно искренне. Но Гусик отчего-то в этом крепко сомневался.
Кабинет королевы Керис не охранялся — правительница считала, что сторожить пустую комнату было глупой идеей — ни важных документов, ни ценностей она там не хранила. И сейчас эта легкомысленная неосторожность пришлась как раз кстати.