— Рад нашей встрече, — неловко заявил он, — господин вар Эмрейс. О вас я тоже слышал много хорошего, — это была вопиющая ложь, да еще и слово «хорошего», кажется, Гусик произнес с ошибкой. Но в его образ неотесанного островитянина эта оплошность отлично вписывалась. Брат снисходительно улыбнулся.
— Вы, полагаю, прибыли по приглашению мой матушки, — не спросил, а констатировал он, — боюсь, в этот неурочный час она здесь не появляется. Но вы можете обсудить все вопросы со мной, как с ее полноправным партнером.
Гусик чувствовал, как в груди у него зарождалась паника. Он понятия не имел, что там мама наплела своему «полноправному партнеру» о его торговых талантах, и хорошо еще, что младший брат в последний раз видел старшего, толком не переступив границу полной осознанности, а, значит, не имел шансов узнать его в лицо. Иан, все это время хранивший молчание, на этот раз не мог прийти на помощь — его неожиданная встреча, похоже, совершенно сбила с толку, и эльф стоял, теребя кончик косы и глядя в пол у своих ног.
— Если так, — предпринял попытку выкрутиться Фергус, — мы, пожалуй, зайдем завтра с утра. Боюсь, мое дело к госпоже вар Эмрейс слишком деликатно.
Брат сдержанно хмыкнул, но строгое выражение его лица ни капли не изменилось.
— Вы прибыли в недобрый час, — решил он, видимо, перейти на откровенности, — матушка сейчас слишком озабочена здоровьем моего отца, и едва ли готова обсуждать деловые вопросы. Но, уверяю вас, я обладаю всеми полномочиями…
— Мэнно, — Рия впорхнула в комнату с большим тряпичным свертком в руках, и лицо ее светилось нежной улыбкой, — ты здесь — так поздно? Ты себя не жалеешь, мальчик мой. Ступай, я сама поговорю с господином Хиггсом.
— Мама? — на этот раз брат, похоже по-настоящему удивился. Он скользнул взглядом по свертку в ее руках, потом снова с сомнением покосился на гостей, — Как скажешь. Ты уверена, что все… в порядке? — судя по всему, сердобольный Мэнно начинал подозревать, что господин Хиггс получал такие баснословные деньги совсем неспроста, а вступив в какой-то преступный сговор с его матерью — а то и шантажируя ее напропалую. Но перечить Рии брат все же не отважился.
— В полном порядке, дорогой, — кивнула Рия, — иди домой и ложись спать, увидимся утром, — таким же тоном — ласково настойчивым — мать отправляла младших братьев в постель, когда те еще едва вышли из пеленок. И серьезный подтянутый Мэнно, акула табачной торговли, все так же не смел ей сопротивляться. Он поклонился Фергусу и его «супруге», еще раз глянул на мать и скрылся за дверью.
Рия облегченно выдохнула. Выждала пару минут, потом выглянула за дверь, убедившись, что младший брат не вздумал их подслушивать, и лишь после этого взялась за принесенный сверток.
Фергус, у которого от пережитой опасной неловкости начали мелко трястись колени, опустился в одно из идеальных бархатных кресел. Иан устроился на подлокотнике рядом с ним.
— Ну и чего вы расселись? — скомандовала Рия — от нежной мамочки ничего не осталось. Она превратилась вдруг в строгого генерала, готовящего план предстоящего сражения, — Раздевайтесь оба.
Супруги переглянулись. Лицо Иана залилось смущенной краской, но он подчинился первым. Льняное платье, шерстяные чулки и исподнее он сложил аккуратной стопкой на пол — под стать разложенным на столе документам. Матушка, порывшись в своем свертке, извлекла на свет длинную бархатную юбку — должно быть, свою собственную — и легкую шелковую блузу с высоким воротом-стойкой. За время отсутствия супругов на Большой Земле мода успела смениться, и платья, похоже, в Нильфгаарде больше почти никто не носил. Когда Иан, морщась от несвежести собственного тела, натянул предложенный наряд, Рия выдала ему пару не слишком изящных сапог — видимо, туфелек в тон на размер ноги эльфа в ее закромах не нашлось. Блузка сидела на супруге не слишком ловко и явно жала в плечах, зато в том месте, где у матери была полная грудь, на Иане наряд зиял пустотой. Юбка доходила только до щиколоток, и носки сапог выглядывали из-под нее, как шпион-неудачник из засады. Но выбирать особо не приходилось.
Фергусу же достался дублет, брюки и сапоги, в точности повторявшие наряд Мэнно, и пришедшийся почти по размеру. Он не знал, откуда мать смогла так быстро раздобыть эту одежду — возможно, в этом неведомом здании и ей, и брату, приходилось иногда дневать и ночевать, но, сбросив свою шкуру замызганного островитянина, Гусик ощутил себя гораздо уверенней.
Оценив плоды своих трудов и чуть поморщившись — супруги, даже переодевшись, все еще благоухали долгим морским путешествием — Рия удовлетворенно кивнула.
— За мной, — шепнула она, — постараемся больше никому не попадаться на глаза.
У парадного крыльца высокого каменного здания их ждала запряженная карета с наглухо закрытыми окнами. Равнодушный кучер, спрыгнув с козел, открыл дверцу перед Рией и ее спутниками, даже не взглянув на них. За поясом у исполнительного слуги Фергус заметил длинный кинжал в неприметных черных ножнах — верному телохранителю матери, должно быть, хорошо платили за полное молчание и невозмутимость, и подобные поездки в компании незнакомцев были для него совсем не редкостью.
Пока карета ехала по улицам столицы, Фергус пару раз порывался отогнуть плотный полог с окна и выглянуть наружу, но Иан жался к нему так напряженно, а матушка бросала на него такие суровые взгляды, что он отказался от своей идеи.
Экипаж остановился у неприметных ворот дворца, через которые в Императорские чертоги попадали слуги и не слишком почетные гости. Матушка шепнула что-то кучеру, тот кивнул и, стегнув поводьями, отвел карету в сторону. Должно быть, Рия просила дождаться своего возвращения, потому что, отъехав немного, экипаж остановился в тени высокой стены.
Ворота оказались незапертыми, и стражи у них не обнаружилось — мать, казалось, позаботилась об этом заранее. По неприметной темной лестнице спутники поднялись на несколько этажей, а потом через узкую дверь оказались в длинной пустой галерее.
Фергус вспомнил этот коридор, едва оказался в нем. Совсем маленьким мальчиком он часто по утрам бегал по нему, сбежав от назойливого камергера, чтобы ворваться в отцовскую спальню, прыгнуть ему на руки или на постель и, задыхаясь, поделиться решением очередной тактической задачки или пересказать содержание прочитанной книги. От внезапной тоски у Фергуса зачесалось в носу, а взгляд разом затуманился — он поспешил незаметно для матери и Иана смахнуть подступившие непрошеные слезы. Тот мальчик, что, спотыкаясь, летал по этому коридору, был давно мертв, но отцу, к которому он так тянулся, не суждено было пока встретить его за мрачной чертой.
Мимо безмолвных рыцарей, охранявших спальню регента, мать прошла, высоко вскинув голову, и на ее спутников стражи не обратили никакого внимания — может быть, решили, что безутешная супруга решила прибегнуть к крайним мерам и пригласила к постели умирающего заморских знахарей. Дверь в покои открылась почти беззвучно, и Рия, подав спутникам знак следовать за собой, вошла.
На маленькой банкетке рядом с огромной кроватью сидела высокая белокурая девочка. Она, похоже, успела задремать, но от едва слышного скрипа встрепенулась и подняла глаза на вторженцев. Фергус встретился с ней взглядом и обмер — до сих пор Ее Величество Императрицу Лею, свою несостоявшуюся дочь, он видел лишь на портретах, и те бессовестно льстили юной правительнице, теперь это было очевидно. Аккуратно вылепленное лицо было совершенно бесцветным — даже губы терялись на нем и казались тонкой бледной ниточкой. Выделялись лишь большие карие глаза — гораздо светлее, чем у самого Фергуса, но казавшиеся на общем фоне совершенно черными. Гусик удивленно моргнул — не знай он, что ни разу в жизни не делил с собственной супругой брачного ложа, сейчас он мог бы поверить, что Лея приходилась ему родной дочерью — так велико было ее сходство с тем робким юношей, что покинул отчий дом, чтобы жениться на темерской королеве полжизни назад. Иан, застывший рядом с Гусиком, едва слышно хмыкнул — похоже, ему в голову пришли точно такие же мысли.
— Лея, милая, — матушка быстрым шагом подошла к девочке, взволнованно хмурясь, — ты должна быть давно в постели. Завтра утром у тебя встреча с делегацией…