— Ничего особенного, — наконец заключил он, — в Нильфгаарде готовятся к коронации — через месяц Ее Величество войдет в возраст, и народ гадает, отважится ли Анаис Темерская явиться на торжества в сопровождении Виктора, и как будет объявлен Его Высочество Людвиг. Такая интрига, за ней о самой Лее никто и не вспоминает. Я думаю, драму разводят специально, чтобы у сплетников не хватало запала обсуждать, какой властительницей станет новая Императрица.
— Я хотел бы на это посмотреть, — совершенно искренне признался Фергус, — я ни разу не видел Лею. А по портретам сложно понять, льстят ей живописцы или наоборот — скромничают.
— Говорят, она замухрышка, — фыркнул Иан, выкладывая на стол еще один сверток — на этот раз со свиной рулькой, пропитавшей тряпицу багряной кровью, — но, вероятно, это значит, что она не такая красивая, как Ее Величество Рия и не такая грозная, как Его Величество Эмгыр.
— Про меня говорили то же самое, — заметил Фергус сдержанно, испытывая отчего-то непрошенный укол обиды от подобного определения — Лея не была ему родной дочерью, пусть ей, должно быть, и рассказывали красивые легенды о жизни ее отца, сложившего голову во имя ее спасения, но незнакомая девушка, выросшая вдали от его глаз, никогда не становилась для него совсем чужой. — По крайней мере, до тех пор, пока я не стал триумфатором Зимней войны.
— Может, Лее как раз и не хватило маленькой победоносной войны накануне коронации, — фыркнул Иан, — но решение конфликтов на поле брани, говорят, окончательно вышло из моды. Теперь все решают деньги.
— Империя мельчает, — высокопарно заявил Фергус, и Иан беззаботно рассмеялся.
Рыба была готова. Гуус аккуратно снял ее с длинных шпажек, выложил на большое блюдо и отнес на стол. Эльф порылся еще в своей почти опустевшей сумке и вдруг нахмурился.
— Чуть не забыл, — сказал он, и голос его отчего-то снова зазвучал хрипловато и как-то тревожно сдавленно, — тебе передали письмо. Лично в руки.
Гуус удивленно воззрился на супруга — обычно послания от матери ждали его в лавке. Никто из тех, кто мог до них добраться, все равно был не в состоянии прозреть все ее намеки, и письма выглядели скучными и совсем не интригующими. Рия никогда не отваживалась передавать весточки прямо так — из рук в руки, и это письмо могло быть послано кем-то другим. Но ни одна живая душа до сих пор не прознала, где скрывался покойный Император, а, значит, ничего хорошего от этого послания ждать не следовало.
— От кого? — Гуус опасливо покосился на белый конверт без опознавательных знаков и со специально размытой печатью на темном сургуче.
— Открой — и узнаешь, — пожал плечами Иан, — мне не сообщили. Сказали — господину Хиггсу, о том, что его может открыть госпожа Хиггс, разговора не было.
— Сначала поедим, — вынес вердикт Гуус, понимая, что им двигала в этот момент натуральная, банальная трусость. Но Иан спорить не стал.
Ужинали молча. Фергус то и дело поглядывал на белевший на столе бумажный квадратик, и рыба, щедро сдобренная ароматными травами и морской солью, казалась ему пресной и безвкусной. Наконец, расправившись с очередным куском, едва пролезшим в сдавленное от волнения горло, Гуус взял письмо — осторожно, точно оно могло взорваться от неловкого прикосновения. Покрутил в руках, пригляделся к печати. Знак на сургуче был едва различим — кто-то прикладывал штамп впопыхах или намеренно смазал его, скрывая символ. Помедлив еще мгновение, под пристальным взглядом Иана, не скрывавшего больше своего любопытства, Фергус сломал сургуч и открыл конверт.
Письмо оказалось коротким, и легкий быстрый почерк матери Гуус узнал с первого взгляда. От сердца немного отлегло, но тут же тревога взметнулась выше прежнего, как волна в вечернем осеннем море. Если уж Рия решилась написать ему лично, не прячась за скупыми бюрократическими экивоками, должно было произойти нечто значительное и едва ли приятное. Фергус быстро пробежал короткие строки глазами и почувствовал, как сердце, уже готовое к страшным известиям, все равно пропустило удар. Человек поднял глаза на Иана — эльф смотрел на него прямо, нахмурив аккуратные брови и сцепив пальцы на столешнице перед собой.
— Нам нужно возвращаться, — враз помертвевшими губами произнес Фергус едва слышно, — мой отец умирает.
========== Деловые люди ==========
Тяжелый маятник просвистел в дюйме от его уха, и Риэр, сделав быстрый пируэт, перескочил на соседнее бревно, нанес по снаряду два стремительных удара мечом, и, пока громоздкая махина не успела лечь на обратный курс, перепрыгнул мимо пути ее следования и снова принял боевую стойку. Еще одно движение — снаряд раскачивался мерно и плавно, сокращая амплитуду, каждый раз оставляя все меньше времени для маневра, но Риэр давно научился про себя считать секунды до очередного удара. Деревянный меч в его руках взметнулся вверх — чтобы ударить невидимого противника в шею и закончить схватку, но клинок скользнул по металлической пластине на боку маятника, едва не выбив рукоять из пальцев принца. Он глухо выругался, отступил, пропуская очередное движение снаряда мимо себя, и собирался уже снова перепрыгнуть на противоположную сторону, но громкий резкий окрик остановил его.
— Ногами шевели! — даже с завязанными глазами Риэр ощущал в голосе наставника плохо скрываемое раздражение. Он развернулся рывком, прыгнул, нанося два удара в воздухе, и замер на бревне, балансируя на одной ноге. — Соскок, — скомандовал невидимый учитель, и юноша, не решившись спорить, оттолкнулся стопой от ненадежной опоры, сгруппировался, прижимая подбородок к груди, создав прямую ось из раскинутых в стороны рук, сделал полное сальто в воздухе и приземлился в пыль площадки. Импульса прыжка с одной ноги оказалось недостаточно, Риэр едва не полетел вперед, и, чтобы не пропахать землю носом, сделал несколько неловких быстрых шагов вперед. Поспешил выпрямиться, сдернуть с глаз повязку и вытянуться по струнке.
Ламберт стоял, скрестив руки на груди, в паре метров от него, и смотрел на ученика тяжелым пристальным взглядом. У ног ведьмака в такой же осуждающей позе сидел крупный черно-палевый пес, и, казалось, отдай хозяин короткую команду, грозный зверь бросился бы на нерадивого юношу и вцепился ему в глотку.
— Я сто раз говорил тебе не лезть на маятник самостоятельно, — обманчиво спокойным тоном сообщил Ламберт, и Риэр, пряча деревянный меч на спину, стыдливо потупился. — Так ты не только ничему не научишься, но и старые ошибки закрепишь.
— Я думал, ты занят, сопровождаешь Ее Величество на открытии очередной лечебницы, — принц старался, чтобы тон его звучал не слишком заносчиво — за неуместные споры можно было схлопотать оплеуху, а это было ничуть не лучше, чем получить по башке бронированным снарядом — у Ламберта была тяжелая рука.
— Церемония закончилась, — сегодня, однако, учитель, похоже, совсем не собирался сразу угощать ученика тумаками. Он опустил руки, хмыкнул, и черный пес, словно получил разрешение перестать быть таким суровым, ринулся вперед, вскинулся вверх, поставил передние лапы на плечи Риэра и со знанием дела старательно облизал его лицо. — Обернулись за час. Ее Величество не желает надолго отходить от постели деда, ты же знаешь.
Риэр, погладив пса по голове, освободился из его медвежьих объятий и со вздохом кивнул. Отец — и дед юной Императрицы — хворал уже несколько недель, и, хотя ни во дворце, ни в семейном кругу тему эту поднимать не решались, всем было понятно, куда вела эта болезнь. Новости о здоровье Эмгыра — весьма однообразные — даже матушка теперь воспринимала, как неблагоприятный прогноз погоды или сводки о падении ценных бумаг на рынке. И только Лея, казалось, никак не могла смириться с неизбежным. Рассуждая о своих планах, она непременно говорила что-то вроде «А вот когда дедушка поправится…», и все вокруг стыдливо прятали глаза и кивали.
— Ну ладно, — Ламберт оглядел площадку, выбирая, какой экзекуции подвергнуть юного ученика. — Бери оружие посерьезней твоей палки. Хочешь попрыгать — попрыгаешь.