Симпсон подошел к проигрывателю и включил музыку. Её протяжные ласковые звуки поплыли в мягком вечернем воздухе как волны, как невесомое газовое полотно.
– Смотри, – сказал Симпсон, – это будет самое красивое, что ты увидишь в своей жизни, никогда не понимал, почему люди так боятся смерти, ведь она может стать поистине захватывающим приключением… Смотри вперед, Грета.
Она подняла голову. На горизонте поднималось трепещущее зарево далеких пожаров. Ракеты уже обрушивались на соседние города. В персиковом закатном небе прямо над ними стайкой пуганых птиц носились военные самолеты. Но два человека – мужчина и женщина – продолжали недвижно стоять в нескольких шагах друг от друга, бесстрашно глядя в красное лицо смертоносной ядерной зари. Далеко внизу, на улицах Города по-прежнему кишела толпа, но до двоих на крыше небоскреба не доносились ни пронзительный вой сирен, ни топот тысяч ног, ни отчаянные возгласы. Они застыли в торжественном молчании, повернув головы в одну сторону, оба молодые и красивые; тихая нежная музыка из колонки проигрывателя обволакивала их, обвивала шелковыми лентами; закат вызолотил их лица, обозначив каждую черточку, впечатав эти два лица в вечность, точно маски; ветер осторожно теребил пряди волос.
– Вот они, – тихо произнес Симпсон.
И тогда Грета, одним прыжком преодолев те несколько шагов, что разделяли их, прильнула к его груди, нетерпеливо и жадно, этим жестом окончательно посвящая себя ему, полагаясь на него всецело, и доверяя ему во всём, даже в смерти.
Оставляя за собой широкие огненно-дымные полосы в безоблачном небе, к городу неуклонно приближались баллистические ракеты.