All I need is you
Закончил он совсем тихо, неловко взяв последний аккорд.
За моей спиной послышались аплодисменты. Я испуганно обернулась, чтобы лицезреть довольнейшего Питера в дверях.
- Откуда такая красивая гитара? – любопытно поинтересовался он.
- Пит, ты сам Лайлу в квартиру впустил. Неужели ты умудрился не заметить гитару у нее в руках? – немножко язвительно задал встречный вопрос Гарретт.
- И правда ведь! Я совершенно не заметил! – шокировано признал парень. – Гарретт, поздравляю, теперь у тебя есть настоящее сокровище!
— Вот именно. А он ее брать не хотел и вообще устроил тут сцену полную возмущения, - я не могла не воспользоваться случаем в шутку пожаловаться Питеру на возмутительное поведение его лучшего друга.
- О нет, Лайла! Неужели, ты упростила этому мальчишке жизнь?! Как ты могла?! – с притворным ужасом в голосе произнес Пит, состроив самую напуганную гримасу, на которую только был способен.
- Пит, замолкни, - обиженно буркнул Гарретт, но по нему было видно, что и его веселит эта сценка.
- А что я? Ладно, умываю руки, мне все равно давно уже пора на работу, - он уже развернулся и почти ушел, как вдруг снова повернулся к нам, словно что-то вспомнив. – Кстати, прекрасная песня! Я ее до этого не слышал. Когда написать успел?
- Сразу же как из больницы вернулся, - чистосердечно признался парень, все также сидя на кровати в обнимку с гитарой. А мне стало приятно на душе от мысли, что хоть и крошечную часть, но эту песню я услышала, видимо, первой.
- Погоди! После больницы, значит после того, как тебя Лайла вытащила? Значит все эти слова…они…, - но договорить свою мысль Питер уже не имел возможность, потому что я от злости и смущения захлопнула дверь прямо перед ним.
- Все ясно! – прокричал он со смехом с той стороны и все-таки удалился.
Посетовав мысленно на парня, я с пылающим лицом повернулась обратно к Гарретту, который весело улыбаясь по-прежнему сидел на кровати.
- А Питер ведь прав, - невинно заметил он.
- Замолкни, - сердито бросила я ему, смущаясь еще сильнее, парень лишь примирительно вскинул руки.
Затем бережно отложив гитару, он встал и подошел ближе ко мне.
- Я не знаю, что должен делать. Может показать тебе мою скромную обитель? – он обернулся на комнату, оценивая, что из этого заслуживает моего внимания. – Как ты видишь, я не особо обставлял комнату. Лишняя мебель отвлекает меня, и я не могу сосредоточиться на музыке.
- Поэтому оставил лишь необходимое и то, что вдохновляет? – выдвинула я предположение, логически исходящее из моих наблюдений.
- Именно так, - довольный моей догадливостью, Гарретт согласно кивнул. – Я честно не думаю, что тебе интересны мои виниловые пластинки и плакаты. Очевидно, что это мои любимые группы и любимые альбомы, а больше я, наверное, интересного для тебя сказать и не смогу. Что еще у меня есть? Вся одежда и большая часть обуви была найдена в разных комиссионках и винтажных магазинах, - задумчиво оглядывая комнату, парень слово за словом подтверждал мои первоначальные догадки.
- У тебя и комната под стать тебе. Честная и открытая, все на виду. Никакой загадки и все предельно очевидно, - в итоге вынесла я свой возможно не самый лестный вердикт.
Гарретт удивленно заглянул мне в глаза, но затем мягко улыбнулся.
- Я рад, что ты видишь меня таким. Большинство людей, с которыми я начинал близко общаться, чаще всего говорили, что я притворщик, слишком скрытный или лицемер.
- Да как вообще о тебе можно такое говорить? – с недоверием спросила я, подозревая, что парень просто шутит надо мной, но он лишь беспомощно пожал плечами с легкой грустью на лице.
- Видимо, у меня не так хорошо получается демонстрировать свою искренность.
- Ну нет. Этого просто быть не может. Люди, которые тебе подобное говорили, просто еще более чокнутые чем ты или слепые. Ты же как малолетний ребенок. У тебя все мысли на лице отображаются, - я была страшно возмущена словами незнакомых мне людей, что совершенно не вписывалось в мои принципы. Причины тому я тоже четко не видела, но мне казалось, что лишь самые последние люди могли сказать что-то подобное Гарретту, который помимо прочего был еще и исключительно чувствительным к словам окружающих. Для меня намеренно обидеть его было чем-то сродни отобрать конфетку у ребенка или ударить беззащитного щенка. В общем подобное совершить могли лишь чудовища.
Парень смущенно засмеялся и неловко взъерошил волосы на затылке.
- Лайла, я надеюсь, что ты самый проницательный человек на свете.
— Это не так. Не нужна особая проницательность, чтобы увидеть тебя настоящего. Ты всегда такой. В тебе просто нет фальши.
Только произнеся эти слова, я поняла, насколько они смущающие для меня и вновь залилась краской. Мне уже стало казаться, что мой визит начинал затягиваться и мог привести к чему-нибудь еще более неловкому.
- Я пойду, пожалуй, у меня там дела есть какие-нибудь. В общем я очень занята и мне не до тебя и твоих странных увлечений, - невнятно пробормотала я, одновременно пятясь к выходу из комнаты.
- Спасибо за подарок, Лайла. И более того спасибо, что просто зашла. Я очень счастлив видеть тебя, - на прощание сказал Гарретт и улыбнулся так, словно я и впрямь спасла его день и его жизнь. Очень ужасно улыбнулся, заставив меня абсолютно потерять нить своих мыслей и забыть о плане побыстрее сбежать. Я застыла на месте и молча пялилась на парня, пока он не начал выглядеть озадаченным. – Лайла, все в порядке?
Эти слова отрезвили меня, и я буквально сорвалась с места, прокричав на пути «Пока».
========== IX. ==========
До ужаса неловкие прощания с Гарреттом уже вошли у меня в привычку, и я даже больше не проводила вечера за нервным прокручиванием своего поведения в голове и постоянными смущенными криками. Парень к моему странному поведению вообще привык с первой встречи, так что я научила себя больше не переживать по этому поводу.
После того моего посещения мы больше не уславливались о встречах, но тем не менее практически каждый раз, когда я приходила к Эмили и Марку или еще в парке на пути туда Гарретт меня ждал. Он начал всюду таскать с собой гитару, что в принципе не было удивительным, учитывая, как сильно он был увлечен музыкой.
Иногда вечера у ребят в кофейне превращались в импровизированные концерты, которые почти всегда начинались с того, что Гарретт просто что-то напевал или внезапно захотел наиграть.
Его музыка трогала сердца всех, кому посчастливилось присутствовать на таком мероприятии. Он всегда пел и играл так, что не оставалось ни малейшего сомнения, что вся его музыка идет прямиком из сердца. Слушая его, ты словно разговаривал с близким другом или объяснялся в любви самому близкому человеку. Каждый раз я до глубины души была поражена тому, как легко и естественно у него получается творить эту магию, время от времени шутливо ссылаясь на его вторую профессиональную деятельность в качества фокусника.
Так мирно прошел мимо нас удивительно нежный март, уступая место цветущему апрелю.
Парк по-настоящему ожил. Все фруктовые и ягодные деревья вдоль главной аллеи расцвели, казалось, в едином порыве. И даже в моем черством и хмуром сердце, казалось, зацвела весна, прогоняя вечно недовольное и ворчливое настроение. На Гарретта же весна действовала так, как видимо должна действовать на чокнутых. Он стал менее болтливым чем прежде, но это не вызывало у меня беспокойств, потому что его молчаливость не сопровождалась мрачностью. Вовсе нет. Просто казалось, что он все больше витает в своих волшебных мирах, куда простым смертным хода нет. Все чаще он задумывался с мечтательным выражением лица так сильно, что практически переставал существовать в нашей реальности.
Меня это более чем устраивало. Такое его расположение духа позволяло мне даже в его присутствии концентрироваться на учебе и делать свои дела без отвлекающих факторов. И в таком случае это значило, что мы могли проводить больше времени вместе.
Он еще чаще начинал бренчать на гитаре всегда и везде. А когда не бренчал, то скорее всего что-то строчил в тетрадке. В общем, у него наступила, по-видимому, творческая весна, что меня немного успокаивало и даже радовало.