Буквально на второй день начала моей усиленной подготовки к сессии, парень как-то сам осознал, что мне возможно нужна помощь и в некоторых домашних делах. В моменты, когда у меня в голове наступало прояснение от всех вычислений, фактов и закономерностей, мне становилось стыдно, что я практически использую его в качестве сиделки, но когда я заговорила с ним об этом, он мягко мне улыбнулся и сказал, что для него счастье находиться рядом и приносить мне хоть какую-нибудь пользу. Я, конечно же, покраснела, но решила оставить все как есть, в конце концов Гарретт ребенком не был и мог вполне сам решать, что ему делать.
Поэтому он заводил меня в квартиру, отдавал учебники, проверял наличие воды и еды для Анет, играл с ней, чтобы девочка не чувствовала себя одинокой и затем уходил, всегда на прощание целуя меня в макушку и прося не засиживаться, все так же не отрывая от учебы.
Я никогда не испытывала чувство вины за свою занятость прежде, но сейчас несмотря на отсутствие любых упреков, мне действительно было неприятно относиться так к единственному значимому мужчине в моей жизни (помимо мистера Лиетта конечно). Но оставалось лишь тяжело вздыхать и молиться, чтобы все скоро закончилось и закончилось удачно.
И тем жарким июньским днем я сидела напротив Гарретта и размышляла обо всем этом, взяв пятиминутный перерыв от учебы. Задумавшись, я пристально смотрела на парня, который сидел занятый чем-то своим и видимо довольно глубоко погруженный в свое дело, раз не заметил мой взгляд. Но буквально через пару секунд я все же получила заслуженное внимание. Парень поднял голову от блокнота, где что-то зарисовывал и встретился с моим выжидающим взглядом. Он тепло улыбнулся, что заставило меня в очередной раз тяжело вздохнуть и немного расслабиться, перестав так пытливо сверлить его глазами.
— Ты устала, передохни немного, — его заботливый голос словно заключил меня в нежные объятия и укачивал как маленького ребенка. Я закрыла глаза, с наслаждением отдаваясь этому ощущению. Парень был прав, я действительно устала.
Теплая рука накрыла мою, безвольно лежавшую на столе. Он ласково погладил внешнюю часть ладони своими шершавыми от постоянной игры пальцами.
— Лайла, ты моя героиня, — с тихим смешком сказал он.
Я распахнула глаза в недоумении и уже даже готовясь сердиться, если он вздумал надо мной подшучивать.
— Ты так беззаветно предаешься своему делу и стараешься на пределе своих сил. Ты самая сильная героиня. Я тобой восхищаюсь, — он продолжил свою странную речь, каждой черточкой лица доказывая, что для него это не шутка.
— Гарретт, ты как обычно все преувеличиваешь. Я просто студентка, которой посчастливилось быть частью одной из лучших исследовательских команд в стране. Я никак не могу делать меньше, чем делаю, — я устало потерла глаза свободной ладонью.
— Именно это и делает тебя героиней. Ты невероятная, Лайла. Ты говоришь, что я преувеличиваю, но мне кажется, что я вижу тебя такой какая ты есть, а ты словно смотришь на себя через непрозрачную серую ткань.
Его слова пробудили мою затаенную тревогу, которая выползла в самый неподходящий момент и ощутимо кольнула сердце.
— Гарретт, а если это я вижу себя такой, какая я есть, а ты просто ослеплен тем образом, который появился у тебя из-за того, что я вытащила тебя тогда? Вдруг на самом деле ты ужасно заблуждаешься, и я вовсе не стою таких слов? — я вновь впилась в него глазами, требуя ответа.
Парень с понимающей улыбкой ответил на мой взгляд, но при этом молчал. Непозволительно долго молчал.
========== XIX. ==========
Я начала не на шутку волноваться. Пусть на этот свой вопрос я и хотела выслушать предельно честный ответ, но с каждой секундой тишины мне все больше казалось, что этот ответ может быть для меня вовсе и не успокаивающим. Но Гарретт лишь тихо засмеялся на мое уже физически ощущаемое напряжение.
— Лайла, ты буквально самое чудесное, что случалось в моей жизни. Я понимаю, что для тебя это все еще звучит как бред человека чуть было не отбросившего коньки, но ты для меня самый важный человек в жизни. Ты спасла меня не только от смерти, но и от участи гораздо печальнее. Ты вытащила меня из череды серых безрадостных дней. Ты подарила мне то самое волшебство, за которым я так долго и безуспешно гнался. Мои чувства к тебе действительно родились уже тогда у заледеневшего пруда, но я ведь взрослый человек и вполне допускал возможность, что они и в самом деле были порождены чудесным спасением и образом ангела-хранителя, который ты моментально приняла в моей голове. Я был благодарнее некуда и в любом случае хотел тебе как-нибудь отплатить, что к тому же дало мне шанс узнать тебя и решить вопрос своего сердца. С каждым днем, который мне посчастливилось провести с тобой, с каждой секундой, с каждым словно бы невзначай брошенным взглядом, я все тверже убеждался, что эти чувства не были наваждением. Они лишь крепчали и в итоге стали так сильны, что я не мог больше сдерживаться, даже несмотря на мое нежелание доставлять тебе неудобства. Я ведь всегда знал, что ты не обрадуешься. Я всегда знал тебя, Лайла. И сейчас я точно знаю, кого люблю и что эта любовь вовсе не временная шутка. Ты всегда будешь ее достойна. Это самое меньшее, что я могу тебе дать, — парень, как всегда, был предельно серьезен, в очередной раз доказывая мне истинность своих намерений. Слушая его слова мне становилось стыдно, что я вообще допускала сомнения.
— Прости, Гарретт. Мне так сложно тебе поверить, — я виновато потупила взгляд. Парень чуть сжал мою руку, которая все так же была накрыта его ладонью.
— Я знаю, Лайла. Все в порядке. Со временем ты убедишься, что я никогда тебе не лгу.
— Лайла, я думал, ты занимаешься в режиме нон-стоп, а на самом деле вы тут нежничаете! Ну ничего себе! И даже меня не пригласили в клуб безнадежных романтиков, — с язвительными комментариями перед нашим столиком возник второй самый раздражающий человек на земле.
— Питер, что ты здесь опять забыл? Я думала, у тебя есть работа, — несмотря на ворчливый тон, парню я все же улыбнулась. Его шутки были привычным развлечением для всей компании и было бы даже странно, если бы он тактично промолчал.
— Да, у меня есть работа. А знаешь, что у меня еще есть? Выходные! — парень говорил весело, но что-то в его глазах не давало мне покоя. В них мелькала скрытая тревога и по тому, как Гарретт сжал мою руку, для него она тоже не осталась незамеченной.
— Пит, ты хотел остаться дома и подготовиться к конференции. Что-то случилось? — ходить вокруг да около было бы невыносимо, и кудрявый парень напрямую выразил свою обеспокоенность.
— Ничего особо страшного, просто твоя мама звонила, — услышав это, у меня упало сердце. Я со страхом посмотрела на Гарретта, который оставался в целом невозмутимым, лишь чуть сильнее нахмурил брови.
— Это же был первый звонок?
— Да. Сообщения от твоих родителей я от тебя скрывать не буду.
— Значит у меня около недели, — мой мальчик устало выдохнул и задумался.
— Гарретт, может пора уже сказать им, что ты больше не вернешься, — Питер выглядел печальным, страдая за своего лучшего друга.
— Ты знаешь, что я не могу. Не по телефону.
— А лицом к лицу они не позволят тебе даже думать об этом. Хорошо, Гарретт. Я пойду с ребятами поздороваюсь, — и в последний раз бросив на парня грустный взгляд, Питер скрылся на кухне.
— Что это значит, Гарретт? Тебе снова придется уехать? — я была не на шутку встревожена и мне нужны были ответы.
Парень не очень хотел говорить, это было очевидно по его лицу. Он нахмурился и на несколько секунду опустил голову, словно собираясь с мыслями.
— Да, вероятно мне снова нужно будет вернуться домой на некоторое время, но не сейчас. Первый звонок всегда предупредительный. Можно сказать, что они разведывают обстановку, узнают, жив ли я вообще и в состоянии ли бросить все и сломя голову бежать к ним. Мне не хочется. Честное слово, я так устал подгонять под них свою жизнь. Но я не могу просто игнорировать их, они все же мои родители. Прости, я знаю, что никто не хотел бы иметь отношения с человеком, который зависим от каждого слова своей семьи, — в его голосе было столько горечи, что я резко выдохнула от острой боли, внезапно сковавшей мне сердце.