Не знаю почему, но меня это лишь развеселило, и я решила подразнить мальчишку.
— Боже мой, что же ты совсем как ребенок. Неужели никогда не трогал настоящую девушку? — мне почти мгновенно стало стыдно за свои слова, но забрать их обратно было уже невозможно.
— Лайла, я выгоню тебя на улицу и это не шутки.
Я засмеялась, потому что его сердитый голос, приглушенный одеялом, звучал очень мило, но при этом решила не продолжать. Что-то подсказывало мне, что угроза была вполне реальной.
— Хорошо, стесняшка, не буду тебя больше мучить. Тем не менее кто бы могу подумать, что ты в свои двадцать шесть будешь таким скромным, — с этими словами я легко погладила его по спутавшимся кудрям.
Он недовольно развернулся и обиженно посмотрел на меня.
— Я люблю тебя и очень стараюсь быть порядочным человеком, а ты усложняешь мне жизнь.
— Ладно, я больше не буду. Я обещаю.
Я легла на свое место, забрав у парня одеяло и снова укутываясь. Гарретт лежал рядом и о чем-то думал, а потом тихо запел.
— I really thought we made a sweet team, but don’t cry. Can’t you see that you’re a love of mine? Sweet dreams.
— Красивая песня, — я пробормотала, понемногу засыпая.
Под нежное мурлыканье Гаррета я провалилась в самый спокойный за последний месяц сон.
========== XXXI. ==========
Сентябрь прочно обосновался в нашем городе, выкрасив все деревья в цвета настолько яркие, что мой любимый парк своей палитрой напоминал горящий костер. Пришло время возвращаться к учебе, что в целом меня радовало, потому что «такую старательную и по-настоящему любящую учиться студентку еще надо поискать». Это точная цитата декана нашего факультета, с которой он объявил мне о повышении стипендии. В целом сентябрь пока что меня только радовал, стирая тяжелые воспоминания о пролетевшем лете.
Будни шли спокойно и размеренно, именно в таком ключе как я люблю. Все происходящее очень напоминало мне расслабленные весенние деньки, когда мы так же по полдня проводили в кофейне у ребят, разговаривая ни о чем, слушая пение Гарретта и наслаждаясь мастерством Эмили в приготовлении напитков. Но хоть в целом ситуация действительно походила на те теплые и нежные деньки, определенные отличия все же были, не позволяя совсем удариться в ностальгию. Во-первых, осень принесла свою особую романтику в наши посиделки. Уютное заведение все больше пропитывалось ароматом осенних специй и даже немного запахом тыквы, Эмили добавила новые декоративные подушки, свечи и фонарики, которые были совершенно типичными, но создавали непередаваемое настроение, из-за которого мы все так осень и любим. Ну и конечно же сентябрь забрал всю летнюю жару, заменив ее своими дождями и туманами. Я ненавижу мерзнуть, но в тот сентябрь меня в целом все устраивало. Теплые деньки еще не полностью покинули нашу обитель, но по большему счету мы уже ходили в свитерах и пальто. А я наконец-то получила возможность снова носить шарф Гарретта.
Ну а второе значительное отличие было конечно в отношениях. В мае мы были беззаботной влюбленной парой, не замечавшей вокруг никого кроме друг друга. Мы были достаточно легкомысленные и совершенно не обременены никакими тяжелыми чувствами. В сентябрь мы пришли каждый с тяжестью на сердце, пусть и не признавали этого. Лето того года хорошенько нас потрепало, заставив переоценить все происходящее между нами, но несмотря на все печальные моменты оно сделало нас еще ближе и по-настоящему заставило осознать, что мы способны вместе пережить гораздо большее.
Вместе с прохладными дождями и ярчайшей палитрой сентябрь принес нам еще кое-что очень важное: новый творческий запой у Гарретта. Волшебный эльфийский король как никто лучше вписывающийся в эту золотую картину снова утонул в музыке. Он ходил повсюду, не переставая мурлыкать нежные мелодии и каждую секунду что-то записывал в свой блокнот. И конечно же он не выпускал из рук гитару, что в принципе не было чем-то необычным. И пока наш нежный гений был где-то в другой реальности, мы в своем материальном мире понемногу начинали понимать, что предыдущий концерт был очень давно и пора бы уже поразмышлять над следующим, особенно учитывая тот факт, что безусловный успех первого привел к Эмили и Марку, которые выступали в качестве менеджеров, кучу желающих предоставить свои сцены для безумно талантливого молодого артиста.
Но учитывая нынешнее состояние Гарретта и то, из которого он только недавно выбрался, мы тактично молчали, выжидая подходящий момент. Между собой мы обсуждали возможную дату и место, но старались хранить это как можно дальше от музыканта, хотя сейчас он был настолько погружен в свои мысли, что мы могли спокойно это обсуждать прямо перед его лицом, а он бы так ничего и не заметил, но это даже звучит не очень деликатно.
Одним довольно теплым сентябрьским днем я была там же, где и всегда: пила какао с корицей, так заботливо предложенное мне добрейшей девушкой на земле. Я пришла в кофейню сразу после университета, хотя без ожидания застать здесь Гарретта. Так как теперь мы с парнем постоянно поддерживали связь благодаря величайшему изобретению двадцатого века, то я знала, что он собирался к мистеру Лиетту, чтобы посоветоваться со стариком насчет новых струн.
Несмотря на начало учебного года, я уже была по голову загружена учебой. Все-таки начался мой выпускной третий год, и я с самых первых дней была занята дипломной работой, не говоря уже о том, что мой любимый профессор очень настоял, чтобы в этом году я представила статью с первыми результатами своей работы. В общем дел было невпроворот.
Я была занята сортировкой своих распечаток для составления первоначального плана диплома, когда к моему столику тихо подошла Эмили. Я была видимо слишком сосредоточена, а она не хотела меня пугать своим внезапным появлением, но в итоге я так долго не обращала на нее внимания, что ей пришлось аккуратно постучать по столу.
— Лайла, что ты, что Гарретт. В последнее время нет задачи труднее, чем привлечь ваше внимание. Вы так похожи, хотя и совершенно разные! Видимо это и есть рецепт счастливых отношений, — девушка мягко засмеялась, присаживаясь на свободное кресло напротив моего.
— Да, прости. Я вся в учебе как обычно, — мне стало неловко, но я попыталась скрыть это смехом.
— Ну что ты, дорогая. Ты никогда не должна извиняться за свою увлеченность чем-либо. Это делает тебя такой особенной, какая ты есть. И это ужасно очаровательно наблюдать за тем, насколько ты предана своему делу. И вообще это мне стоит извиниться за то, что я отвлекаю тебя. Но я не буду, потому что ты мои извинения не примешь, — Эмили снова издала веселый смешок, и я уставилась как зачарованная на открывшуюся мне картину.
Я всегда считала, что Эми очень красивая молодая женщина, но так как мы познакомились в конце зимы, я не имела возможности оценить, насколько ей идет осень. Распущенные светло-каштановые волосы отливали золотом в теплых лучах сентябрьского солнца. Они струились янтарным водопадом на плечи, укрытые тыквенно-оранжевым свитером толстой вязки.
Мягкие ямочки на еще носившей следы летней любви коже и блестящие смехом шоколадные глаза. Девушка выглядела как живое воплощение позднего лета и ранней осени. Она выглядела так, словно ее только что соткали из золотистых лучей солнца.
— Лайла, прием! Ты снова потерялась, дорогая, — меня так впечатлило увиденное, что ясовсем перестала замечать происходящее в реальности.
— Прости, слишком много мыслей в последнее время.
— Бедная молодежь. Как вы вообще справляетесь с этой кучей дел и обязанностей. Когда я была в колледже, мы думали только о романтике и вечеринках, — Эмили сокрушенно покачала головой, выражая сочувствие. — Но, не будем о грустном. Я не стала бы отрывать тебя от дел пустой болтовней. Мы с Марком хотели с тобой обсудить кое-что. Но, как видишь, Марк предпочел взять на себя управление кофейней вместо того, чтобы вести этот разговор. К нам недавно обратился председатель главной молодежной организации, и он выразил желание увидеть Гарретта приглашенной звездой на общеуниверситетском посвящении первокурсников. Также он намекнул, что для Гарретта это не будет благотворительным выступлением. Последние два месяца мы отказывали всем предложениям до неопределённого времени, но ты сама понимаешь, что эта возможность не та, которую ты с чистым сердцем готов упустить. Я очень прошу тебя поговорить об этом с Гарреттом. Ему будет все равно на размах мероприятия, от кого поступило предложение и сколько заплатят. Он не амбициозный и очень чувствительный. Если кто-то и может убедить его хотя бы обдумать предложение — это только ты. Мы бы поговорили с ним сами, но после всего что произошло, мы боимся его случайно задеть. Но вы с ним совершенно другое дело! Не знаю, как у вас это получается, но вы понимаете все слова друг друга именно так, как они и были задуманы. Этого даже Питер не умеет.