Все мальчики ему либо завидовали, либо поклонялись. Девчонки визжали от одного упоминания его имени. Ну, я и сама, честно говоря, особо от них не отличалась. Не визжала, конечно, но лишь потому, что никогда не умела вслух проявлять своего восхищения. Пока все нормальные девочки-подростки пускали слюни на Орландо Блума, все старшеклассницы моего выпуска сходили с ума по Ричарду Кравицу. Он, конечно, никогда не был совсем уж недоступной целью. Обычный парень, у которого разве что пошире выбор, кого одарить своей милостью. У меня было очень много знакомых девушек, которые в то или иное время млели в его объятиях. Возможно, если бы я решила построить ему глазки, то и на меня бы снизошло его великодушие, но мне казалось это каким-то неправильным. Он был Дэвидом Боуи местного разлива, таким нужно восторгаться издалека, иначе весь шарм отпадет. Вот я и фанатела тихо, со своего расстояния.
Так прошел первый год старшей школы. Я ходила на почти все их концерты, мы посещали одни и те же вечеринки, но за все это время даже взглядами не пересеклись. И меня полностью устраивал этот расклад.
Сейчас я скажу кое-что, что может тебя удивить и то, за что мне очень стыдно. Мое восхищение Ричардом было настолько велико, что я под впечатлением от его выступлений решила тоже попробовать освоить гитару. У меня кстати неплохо получалось. А стыдно мне по той причине, что этот человек, о котором сейчас мне даже говорить противно, имел такое сильное влияние на меня, что даже в какой-то степени внес свой вклад в формирование моей личности. Осознавать это сейчас довольно мерзко.
Однажды мое увлечение гитарой привело меня в магазин винтажных инструментов. Я зашла туда в поиске струн, а осталась еще на год в должности младшего продавца. Вполне очевидно, о каком магазинчике идет речь. Единственное хорошее, что принес мне тот период моей жизни — это знакомство с мистером Лиеттом.
Не знаю уж, чем я так понравилась старику, что он сразу же предложил мне работу, но отказываться было как-то не комильфо. Особенно учитывая, что я была уже на полпути к взрослой жизни, а все еще не имела опыта работы. Да и магазин мне нравился.
В самом начале второго учебного года в старшей школе у меня уже было чем занимать себя в свободное время, и я стала стремительно терять даже хороших знакомых, потому что на посещения концертов и вечеринок уже не оставалось времени, да и желания, честно говоря. Мне в принципе никогда особо не нравились эти школьные тусовки и начинало уже казаться, что пора было взрослеть и перестать прожигать жизнь впустую, наблюдая, как парочки зажимаются по углам, а очередного паренька окунают в бочку с пивом.
Все время после школы я проводила в магазинчике и уже даже начала забывать о своем увлечении Ричардом Кравицем. Гитару я не бросала, и без светлого образа в голове мне вполне нравилось играть.
Одним мрачноватым ноябрьским днем я сидела за прилавком и от скуки настраивала гитару, когда меня прервало позвякивание дверного самодельного звонка. Он, кстати, до сих пор висит на этой двери. Я отложила гитару, подняла взгляд и увидела, что ко мне, с любопытством оглядываясь по сторонам, идет мой подростковый идол. В этот момент официально стартовала наша история.
Ты уже успел заметить, какое впечатление может производить эта сволочь. Когда я увидела его, единственным моим желанием было провалиться под землю. Я даже в мечтах никогда не представляла момент, где мы можем столкнуться вот так вот наедине лицом к лицу и вот пожалуйста, это происходит наяву.
Я просто застыла там как каменный истукан, а он улыбался себе беззаботно и разглядывал коллекцию мистера Лиетта. Наверное, мне стоило поздороваться, все-таки я исполняла роль работника этого магазина, но мне даже вздохнуть было невозможно.
Когда он наконец подошел к прилавку, я едва смогла из себя выдавить «Чем я могу вам помочь?», а он не отвечал и просто пару минут внимательно всматривался в мое лицо, а потом его видимо осенило и он заявил «Я где-то тебя уже видел!». Нет, ну каким невоспитанным животным надо быть, чтобы обращаться на «ты» к человеку, которого пусть и где-то видел, но никогда не разговаривал.
Но в тот момент, не знаю по какой причине, это его заявление словно сняло тяжесть всего мира с моих плеч. Я уже больше не чувствовала неловкости и страха. Казалось, что раз он меня где-то до этого заметил, то между нами словно разрушилась эта первая преграда знакомства.
Я улыбнулась ему и объяснила, что была на концертах и у нас много общих знакомых, да я еще и в соседнюю школу хожу. Он слушал так внимательно, словно я вовсе не несла абсолютно бессмысленный бред. А когда я закончила, протянул мне руку и представился. Я так глупо себя почувствовала, он не знал обо мне совершенно ничего, а я могла написать о нем биографический трехтомник. Но он словно ничего подобного и не думал, словно не он считал, что я глупая одержимая фанатка, с которой нужно быть дружелюбным из жалости. Это был первый обман в бесконечной череде лжи и лицемерия.
Оставшаяся часть истории будет не настолько подробной, обещаю. Особо рассказывать там все равно не о чем. Я -влюбленная девчонка, оказавшаяся на седьмом небе от счастья, и он — пользующийся этим.
С того момента Ричард появлялся в магазине почти на каждой моей смене, пару раз он даже заходил, когда меня не было, и мистер Лиетт в своей старческой манере всегда сообщал: «Твой женишок заглядывал, тебя искал».
Сколько бы презрения я сейчас не питала к этому человеку, но врать ни тебе, ни себе не буду — нам было хорошо вместе, или правильнее сказать: мне было хорошо с ним. Он всегда мог поддержать беседу, в какие бы интеллектуальные дали я не забредала, а когда уже очевидно перегибала палку, он все сводил в шутку, и от смеха сводило мышцы. У него были безукоризненные манеры, хотя наше общение балансировало на границе друзья — что-то большее, он никогда не переходил черту, не позволял себе распускать руки или делать похабные намеки. Не смейся, это сейчас кажется само собой разумеющимся, а тогда мы были старшеклассниками, у которых все мысли только вокруг секса и крутятся. В те времена его поведение казалось особенно располагающим. Мне было комфортно с ним, я чувствовала себя в безопасности.
Так прошло два месяца. Мы общались не только в магазине, конечно. Он звал меня в кино и пару раз в театр, ходил со мной в музеи, всегда ждал, что я приду на их концерты и я ходила. Пару раз он даже уговорил меня появится на очередной вечеринке. Но все было в пределах дружбы.
Все изменилось в январе. Это было яркое зимнее утро, накануне как раз выпал снег и все вокруг сияло. Смотреть в окно было больно, глаза слепило. Он позвонил и сказал, что стоит у моего дома, но не решился постучать. Боялся моей мамы, очевидно и не удивительно. Она все-таки городская судья. Я вышла к нему, и он предложил прогуляться, в качестве аргумента приводя ну просто сказочную погоду. Сначала мы просто шли и обсуждали, как проходят каникулы, а потом все как-то перешло в перестрелку снежками. Типичная сцена из подростковой мелодрамы. И в один момент, когда я пыталась утопить его в снегу, он споткнулся и падая, зацепился за меня и мы оба повалились в снег. И следующая сцена просто вершина моей кинематографической жизни: я упала на него, а дальше по канону мы смотрим друг другу в глаза, не находим слов от растерянности и словно все становится на свои места. Он тихо шепчет «давай встречаться», а я даже сказать ничего не могу, просто киваю. Вот так подошло к концу второе действие нашей пьесы.
Дальше еще короче, потому что, если я буду вспоминать детали, мне станет противно от самой себя. Скажу только, что мы встречались всего месяц и это был самый лучший месяц за всю мою школьную жизнь. Я ни на секунду не переставала быть глупой влюбленной девочкой и вела себя соответственно.