Диар отлично играл роль замороженного идола, и не менее великолепно давался ему образ ироничного человека, открытого для откровенной беседы, и под какой из этих личин скрывался настоящий д’агнар Аристан Альдис, мне еще предстояло разобраться. Хотелось бы верить, что второй облик принадлежит ему от рождения, с интриганом я все-таки чувствовала себя спокойней, хоть и не знала, чего ожидать от его светлости в следующую минуту. И все же этот образ был живым, физически ощутимым, в отличие от равнодушного и непробиваемого айсберга, сейчас царственно восседавшего на рыжем жеребце.
Впрочем, с моим братом они продолжали перебрасываться репликами, до меня же дела, казалось, нет уже никому. Я была предоставлена самой себе и тратила это время не наблюдения за своим женихом. Не так уж часто я удостаивалась подобной чести. Я украдкой бросала взгляды на его лицо, отмечая мужественный профиль, горделивую посадку головы, величавую стать. Закрыла глаза и прислушалась к голосу, улавливая его мягкое бархатистое журчание. Мне живо представился кот, уютно свернувшийся клубком на подушках. Расслабленный, спрятавший до поры свои когти. Милый и не опасный зверь. Открыла глаза, снова взглянула на мужчину и тут же вздохнула — на уютного кота он был совсем не похож.
— Агнара Флоретта, — я вздрогнула от неожиданности и повернулась в сторону диара. — Обратите внимание, дорогая невеста, отсюда начинается наше с вами поместье. Сейчас мы уже едем по моим, а в скором будущем и вашим землям.
— Да, разумеется, — сконфужено ответила я.
Эта была еще одна черта в женихе, смущавшая меня. Он как-то сразу одарил меня правами на свои земли и имущество. «Наше» — звучало из его уст, как само собой разумеющееся, а я ужасно смущалась, памятуя, что и это «наше» — тоже только его милостью. И видеть себя хозяйкой целого диарата мне было дико. Женой диара могла себя представить, а диарой — нет. Кто я? Скромная девушка из Богиней забытого поместья, какая из меня хозяйка диарата? Но д’агнара Альдиса такая мелочь, как мой священный ужас перед будущим титулом, кажется, вовсе не волновала.
— Обратите внимания, Флоретта…
Сейчас он беседовал только со мной, без всякого бахвальства и высокомерия знакомя со своими землями. Ни папеньку, ни брата его сиятельство ни разу не привлек к разговору. Они молча слушали и поворачивали головы, куда указывал мне диар, но не задавали вопросов, не восторгались, не хвалили, словно их тут не было вовсе. Но и я молчала, спросить или сказать мне было нечего. Сомневаюсь, что в те минуты я вообще что-то запомнила из сказанного моим женихом. Голова шла кругом, когда я смотрела на желтеющее море пшеничных колосьев, которое мы проезжали мимо. И на черепичные домики близлежащей деревни я глядела с детским восхищением, словно поселение было макетом, выставленным на витрине игрушечной лавки. До некоторых пор о таком богатстве я могла читать только в книгах.
А когда издалека показалась крыша усадьбы д’агнара Альдиса, я и вовсе потеряла дар речи, затаив дыхание, следила за приближением огромного великолепного строения, украшенного колоннадой, барельефами и статуями на крыше. Невероятное впечатление на меня произвел цветник, разбитый перед парадной лестницей. И сад, в который уводила неширокая, усыпанная белыми камушками дорожка, показался мне и вовсе сказочным.
— Вам нравится? — лед диара снова дал трещину, и на губах его появилась мягкая добродушная усмешка.
— Очень, — выдохнула я.
— Я рад, — ответил его сиятельство, и человек вновь превратился в истукана.
Нас встречала целая череда лакеев, одетых в синие ливреи, белые панталоны и черные туфли с щегольскими пряжками. При виде хозяина они дружно склонили головы, однако любопытные взгляды я успела уловить. Сам же диар, отдав распоряжение помочь гостям и отнести багаж в приготовленные для нас комнаты, спешился и помог мне спуститься с лошади. После подставил локоть, и как только я накрыла его подрагивающими от волнения пальцами, произнес:
— Ну вот вы и дома, дорогая Флоретта.
Взгляды прислуги снова сошлись на мне, и я, ощущая, как пылают щеки, постаралась принять независимый вид, подобающий будущей хозяйке всего этого великолепия, позволила ввести меня во дворец диара. Следом за мной и д'агнаром Альдисом поднимался по широкой лестнице Артиан. За ним шествовал папенька, подле которого семенили притихшие близнецы. В отличие от нас с сестрами оба агнара Берлуэна здесь бывали и чувствовали себя не в пример уверенней.