Я начал издалека, чтобы ему легче было понять, что и как. Рассказал подробно о болезни и нашем притихшем доме, о том, как я любил Семиллу и как испугался, когда она исчезла. О том, как я взял ялик Палмгрена, чтобы плыть за лодкой Господина Смерть. И признался, что не могу забыть тот наш разговор с Семиллой. А вдруг у меня получится забрать ее назад?
Когда я закончил рассказ, маленький хильдин очень серьезно посмотрел на меня.
— Я уверен, что перехитрить Господина Смерть очень-очень трудно, — сказал он. Потом закусил губу и добавил: — Но если хочешь, попробуй.
Я снова оглядел кромку берега.
— Ты знаешь, где его лодка? — спросил я.
— Конечно.
Хильдин знаком пригласил меня следовать за собой.
— Мой папа у него в команде.
— Правда? — удивился я и припустил за ним.
— Да, он там капитан, — сообщил мой новый приятель с довольным видом. — На лодке Господина Смерть тридцать два гребца, так что это очень большая ответственность.
Мы пошли вдоль берега, вскарабкались по песчаным дюнам и оказались на большом лугу. Такой густой зеленой травы я никогда раньше не видел: стебли широкие, будто лезвия ножей. Вдалеке петляла речка, по берегам которой росли черемуха и рябина. А над всем этим простиралось синее небо, по которому медленно плыли облака.
— Так, значит, это твой папа побывал у нас ночью, — сказал я, пока мы шли по лугу. — Пришвартовался у причала Палмгрена и забрал Семиллу.
— Ну да, — ответил поросенок, пожав плечами.
— Разве это не ужасно? — спросил я. — Знать, что твой папа служит у Господина Смерть?
— А что в этом такого? — удивился он. — Ведь все на него работают.
— Только не мой папа, — сказал я.
— Да, но когда он попадет сюда…
Поросенок вытянул копытце и указал на что-то вдалеке.
— Вон там наш поселок, — сказал он. — И там же гавань, где стоит лодка Господина Смерть.
Я разглядел тонкие нити печных дымков, поднимавшиеся к небу.
Поросенок помедлил, почесывая в задумчивости подбородок.
— Но вряд ли ты найдешь его там. Он сразу же снова пускается в путь.
— Куда?
— К себе домой. И твоя мама вместе с ним, конечно. До дома Господина Смерть путь неблизкий.
Я хотел спросить, как далеко этот дом, но он вдруг вздрогнул и прищурился.
— В чем дело?
— Кто-то идет.
Я вытянул шею. И правда, к нам приближались двое. Маленький хильдин с тревогой огляделся. Взгляд его упал на кусты терновника, ягоды на котором уже созрели и были похожи на темно-синие шарики для игры в марблс.
— Пойдем, — сказал он и потянул меня за руку.
— Что ты задумал?
— Спрячемся.
Он забрался в терновник, и я следом. Острые, как иглы, шипы прокалывали пижаму и царапали кожу. Но пахло там здо́рово: такой пряный сладковатый аромат.
— Кто это идет? — спросил я.
Мой новый знакомый раздвинул ветки и присмотрелся.
— Это папа и Тялве, — ответил он.
Двое как раз подошли к кустам. Один покрупнее — толстопузый и жирный. Рыло все в щетине. Из пасти, будто белые блестящие крючки, торчали два клыка. Подкладка плаща переливалась золотом, а на поясе висел меч. Второй — худощавый и высокий, в длинном плаще с зеленой подкладкой.
— Этот Тялве что, твой старший брат? — прошептал я.
Он кивнул.
— Так почему… — начал было я, пытаясь одновременно избавиться от шипа, коловшего мне спину. — Почему мы от них прячемся?
— Я подумал, — ответил маленький хильдин, — если Господин Смерть узнает, что ты здесь, то может тебя убить. Вряд ли он захочет оставлять живых в своем царстве.
— А твой папа что, обязан доносить обо всем Господину Смерть? — спросил я. — Разве ты не можешь попросить его держать это в секрете?
Поросенок покачал головой.
— Папа не захочет иметь тайн от Господина Смерть, — сказал он и присел на корточки — такой розовенький и милый, словно цветок шиповника. На щеке у него красовалась свежая царапина.
— Ты говоришь, что Господин Смерть не желает иметь живых у себя в царстве, — прошептал я, следя за капельками крови, которые выступили из царапины. — Значит ли это… Ну, что и ты тоже неживой?
Он на миг задумался. Его папа и брат остановились в нескольких метрах от нас и осматривали окрестности.
— Нет. Просто я не могу умереть, — наконец ответил он.
Хирн
Мы лежали в колючих зарослях, не смея пошевелиться или сказать хоть слово. Тялве и его огромный папа остановились всего в нескольких метрах от нас. Старший брат долго осматривался и наконец пробормотал: