— Эй, — улыбнулся Ксиль и вновь потянулся к Дэриэллу, отводя с лица волосы. — Посмотри на меня. Быть шакаи-ар — это не приговор. Многие готовы душу продать за возможность стать хотя бы обращенным. А ты — рожденный, благодарение регенам в крови твоих предков. Эмпатия и телепатия, регенерация, скорость и сила — все это лишь малая часть новых возможностей. Когда к рукам вернется чувствительность, ты будешь лучшим целителем, какого видел свет.
Дэриэлла эта речь нисколько не впечатлила.
— Я и так лучший — из целителей современности. Этого достаточно для моего эго. Прекрати держать меня за ребенка, — зло прошипел он, сверкая по-кошачьи зелеными глазами. — Думаешь, стоит поманить меня конфеткой, я сразу забуду о поводке со строгим ошейником? Любой шакаи-ар, у которого уровень выше, может приказать мне что угодно — и я не смогу не подчиниться. Как тебе сейчас. Даже думать о непокорности отвратительно… Хорошенький размен — жизнь на свободу. Что молчишь? Разве не так?
Мне очень хотелось придвинуться ближе, обнять Дэйра, утыкаясь лицом в выцветшую от стирок футболку, провести рукой по напряженной спине, сказать что-то доброе и нужное… Но я не решалась даже пошевелиться.
— Ты все неправильно понимаешь! — горячо откликнулся Ксиль, вскидывая голову. — Эта «власть» дается не для приказов, а для защиты! Если уж князь берет на себя смелость отнять у кого-то свободу выбора, он должен предложить взамен нечто равноценное. Свое покровительство, абсолютную защиту и верность. Сначала умирает князь, и только потом — его кланники. Поэтому-то приказывать может только сильнейший — право влечет за собой долг. В твоем случае, — произнес он чуть тише, — узами связаны только мы. Слишком мало регенов, слишком велико влияние свободной аллийской крови… Но есть в тебе и моя кровь, — голос упал до шепота. Черные когти царапнули расслабленную ладонь Дэриэлла — несильно, но собственнически.
— Значит, я теперь твой… кланник? — обреченный вздох. — Неужели не было другого выхода?
— Нет, — твердо ответил Максимилиан, но даже я почувствовала, что он соврал. — Если бы я был чуть-чуть порасторопней и уберег бы тебя от ранения, или рядом оказался бы целитель, все сложилось бы иначе. Но чего теперь гадать?
Последнее слово камнем упало в тишину. Равнодушную, ледяную… За окном — белое безмолвие, и, казалось, такой же холод выморозил сердце.
— Лучше бы я умер, — тихо сказал Дэйр. — У всех было бы гораздо меньше проблем.
— Не смей так говорить! — взвилась я и, не выдержав, все-таки обняла его, крепко-крепко прижала к себе. — Это ужасно!
Горячая кожа под моей щекой пахла сухими травами и ночным ветром — чужой аромат. Не принадлежащий Дэриэллу. Неправильный. Но такой влекущий…
На глазах выступили злые, непрошеные слезы.
— Нэй, глупенькая, — Дэриэлл ласково и растерянно провел рукой по моей растрепанной макушке. — Ты такая молодая, поэтому и не понимаешь. А я прожил уже почти восемь тысяч лет. Едва ли в Пределах наберется сотня-другая аллийцев, перешагнувших такой рубеж. Восемьдесят веков… больше, чем история цивилизованного человечества. Может, следовало бы на этом остановиться?
— Нет! — прерывисто выдохнула я. Кислорода не хватало, и легкие жгло.
— Леарги вообще тысяча веков, — дипломатично заметил Ксиль. — И что-то он не торопится рассыпаться в пыль. С демоном так сцепился — и самая горячая молодежь обзавидуется, — наглые пальцы дернули меня за ухо. — Правда, молодежь?