Максимилиан смотрел на наши забавы с княжеской снисходительностью, не вступая в сражение даже после провокационно близко пролетевших снарядов Дэйра. Только улыбался аристократически. Но меня терзали смутные подозрения, правда он самоустранился или нет: слишком уж неожиданно прилетали иногда «подарки» от целителя. К тому же я точно помнила, что ни разу не попала Дэриэллу по макушке — а он все грозился отомстить за «подлый удар», носясь за мной с хохотом по дороге.
Да и верить в невиновность шакаи-ар… Не-ет. Только не тогда, когда синие глаза так насмешливо сверкают из-под темных густых ресниц, а когтистые ладони напоказ смиренно сложены на груди. Знаем мы такую… невинность.
— Он играет нечестно, — с возмущением прошептал Дэйр, пытаясь натолкать мне снега за шиворот. Не такое уж простое дело, когда на «жертве» аллийские шелковые доспехи. — Притворяется, что ни при чем и вообще весь в белом, — покосился целитель на шакаи-ар, щеголяющего в одной тонкой водолазке и в джинсах — естественно, черных, как сажа. — Предлагаю объединиться и вывести его на чистую воду!
— Выведешь такого, — хихикнула я, уворачиваясь от целой охапки снега, высыпанной на мою голову щедрой рукой целителя. — Он же эмпат, его не подловишь!
— Но мы должны попробовать, — попытался убедить меня Дэриэлл. — Этого требуют наши долг, честь и совесть… Есть!
Ужасно, невыносимо холодный снег просочился-таки за воротник.
— А-а-а! — завизжала я, вывернулась из цепких рук целителя и со всех ног драпанула по дорожке, обогнав невозмутимо шагающего князя. — Так нельзя! Мы же собирались устроить заговор!
— Вернись, не оставляй меня одного! — в притворном ужасе взвыл Дэриэлл, падая на колени и закатывая глаза. — Вернись, любовь моя! Не предавай наших тайных целей!
— Заговор? — включился в игру Максимилиан, сурово сдвигая брови. — Тайные цели? Уж не против меня ли вы решили объединиться? Ну так познайте же могущество шакарского князя… — зловеще расхохотался он, быстро-быстро скатывая «снаряд». В горячих руках снег подтаивал, превращаясь в грозное оружие. — Почему, вы думаете, меня называют Северным? — интригующе поинтересовался он и залепил снежком в хохочущего Дэриэлла.
Целитель, схлопотав удар в грудь, завалился на бок, талантливо изображая картину «Прекрасный воин, сраженный подлым врагом на поле боя». Но стоило Максимилиану беспечно шагнуть к нему в надежде добить с близкого расстояния охапкой снежного пуха, как Дэйр, продемонстрировав истинно алийское коварство, метнул спрятанный за спиной снежок. Ксиль, разумеется, увернулся… а я не успела, приняв всю тяжесть Дэйрова гнева на себя.
Снежок угодил прямо в живот — ничуть не больно, в доспехах-то, но грех было упустить шанс. Коротко крикнув, я рухнула, как подкошенная… и вдруг мир вокруг превратился в чистую боль.
Мама, мама, мама, мамочка…
Хотелось кричать, но горло онемело. В глазах помутилось. Сведенные судорогой легкие не пропускали ни глотка кислорода. Только пальцы конвульсивно дергались, пытаясь ухватить невидимое.
— Нэй? — вскрик целителя донесся, как сквозь ватное одеяло. — Боги, ей больно! Это не игра!
Темное пятно метнулось на перерез светлому.
— Пусти! Ей больно!
— Уймись, идиот! — зло бросил князь. — Я вижу. Но это не от снежка, пойми. Это… О, бездна! Назад!
«Помогите, — стучало в висках. — Больно-больно-больно…»
Светлую фигуру отбросило в сторону. А ко мне вдруг рванулась черная, напитанная электричеством волна, поднимая в воздух облака снежной пыли. Пронеслась совсем близко, мазанув по коже полуощущением-полусном — ярость, тревога, нежность — и боль отступила.
Я потянулась следом за крылом — с тоской и жаждой. Так хотелось припасть к этому живительному источнику, почувствовать себя единым целым с моим князем… с Максимилианом…
— Ксиль… — прохрипела я, закашливаясь. Сильная рука рванула меня вверх и буквально бросила в объятия Дэриэлла так, что мы вдвоем с аллийцем свалились на землю.
— Быстро, подлатай ее, — приказал князь, пристально вглядываясь в медленно опускающуюся снежную пыльцу. Крылья клубились за его спиной. В черном тумане сверкали электрические разряды. — Здесь кто-то есть, какая-то разновидность энергосущности, зацикленной на убийстве. Очень близко. Я почти слышу ее мысли… Ага!
Язык темноты мгновенно выстрелил в пустое пространство за нашими спинами и втянулся назад. Целитель, чья сила мягко обволакивала меня, унося само воспоминание о безумной боли, вздрогнул.
— Умная, дрянь… — глаза Максимилиана потеряли всякое сходство с человеческими, превратившись в колодцы, заполненные синим пламенем. — И трусливая. Чувствует, чем кончится дело, если я коснусь ее хоть краем крыла.
— Крылья шакаи-ар способны поглощать любые виды энергии и излучений, — прошептал Дэйр, крепко прижимая меня к себе. Я отчаянно пыталась перейти на магическое зрение, но пока ничего не выходило. От обиды наворачивались слезы. Да в бездну этот дар, если он такой бесполезный! Лучше бы мне родиться магом! — Волшебство, электричество, тепло, радиация. Излишки рассеиваются. Да, для энергетического существа с Тонкого плана это будет смерть.
— А если я ее не достану, то смерть будет вам! — еще один выпад крылом — и вновь впустую. — Увертливая, зараза!
— Ее увертливость — в пределах шести-семи десятков шагов, — быстро ответил Дэриэлл. Вокруг нас появилось золотистое свечение целительной силы — слабая, но все же защита от убийцы с Тонкого плана. — Таких существ призывают, привязывая ментально к жертве, и они не могут выйти за пределы определенного круга.
— Значит, так? — оскалился Северный князь. — А жертва наверняка кто-то из нас… Надеюсь, ты знаешь, о чем говоришь. Прижмитесь к земле!
Я, наученная горьким опытом, распласталась, словно пыталась врасти в промерзлую почву. Лицо обожгло снегом. Рядом со мной прижался к дороге Дэйр — щекой к растрескавшемуся льду, зрачки — как омуты. А спустя всего мгновение крылья шакаи-ар растеклись полупрозрачным туманом, плеснувшим во все стороны. Что-то вспыхнуло, громыхнуло. Дымка заискрила электричеством… и истаяла.
— Интересный фокус, — пробормотал Дэриэлл, приподнимаясь на локтях. На щеке его набухала кровью царапина. Я пока не рисковала не то что голову поднимать — шевелиться.
— Да… — как-то скованно откликнулся Максимилиан. — Весьма… любопытный. И мощный. Но очень… энергозатратный.
У меня все похолодело. Когда-то я уже слышала похожие слова… и предчувствовала, чем это может закончиться.
— Максимилиан, — медленно произнесла я, опираясь на трясущиеся руки. — Ты ведь себя… контролируешь? Потерпи, мы вернемся домой, а там есть энергетическое зелье, в лаборатории. Придешь немного в себя и отправишься на охоту в Приграничный.
Я старалась говорить уверенно, твердо — как настоящая эстаминиэль, но голос все время по-дурацки срывался на мышиный писк. Ни о чем не подозревающий Дэриэлл не спеша встал и отряхнулся, удивленно поглядывая на меня. Осторожно коснулся царапины, поморщился.
Максимилиан вздрогнул так, будто его ударило током.
— А зачем терпеть? — тихо произнес князь, и неясная угроза-предвкушение в его голосе заставила заподозрить что-то даже Дэриэлла — новичка в изучении безумных повадок шакаи-ар. — М-м-м… беги, Силле. У тебя есть две попытки, — он облизнул бледные губы — раз, другой, будто они мгновенно пересохли. — Возможно, даже три. У меня есть настроение… поиграть.
— Ты потратил слишком много энергии, — запоздало догадался Дэйр, невольно отступая на шаг.
У меня невольно промелькнула мысль: «Не только я медленно соображаю, когда дело касается шакаи-ар!», а потом в голове словно щелкнул переключатель. Раз — и глаза Максимилиана стали черными, а Дэриэлл словно в мгновение ока поседел.
Транс.
Вот ведь… вовремя. На две минуты бы пораньше…
— Верно, — склонил голову князь. У него была странная улыбка — едва заметная, лишь слегка намеченная, какая бывает у робких старшеклассниц на школьных фотографиях, но ощущалось это, скорее, оскалом хищника.