Солнце жарило вовсю.
Бакстер ходил по пляжу, никто не обращал на него ни малейшего внимания. Манчини уселся в стороне. Через пять минут к нему подошел Бакстер, поговорили минут десять, Билли щелкнул зажигалкой.
Визжали дети. За лесом гудел вертолет.
Бакстер отошел от Манчини, спрятался в тени, вскоре к нему присоединился Билли. Выпили по банке пива, перекурили, вернулись к месту, где минут двадцать назад разговаривали.
Билли обратился к немолодой женщине со складками жирных щек: «Вы не видели здесь говорили двое, средних лет с полчаса назад?» Женщина поджала губы, отвечать не пожелала.
Сухой старичок уверенно заявил, что сидит здесь с самого утра, никаких мужчин не было, никто ни у кого не просил прикурить. Молоденькая шатенка, по виду официантка, игриво стрельнула глазами (не прочь свести знакомство с серьезными мужчинами), покачала головой: нет, никого не видела. Также отвечали другие.
Только мальчик лет пяти внимательно посмотрел на Манчини и засмеялся: «Ты же дал пликулить этому жилному…» Мать шлепнула его по заду, и малыш обиженно умолк.
Отошли в сторону. Манчини ткнул Бакстера в бок. Понял? Я же говорил. Пляж. Жара. Все спят на ходу, ничего не замечают. Бакстер окончательно успокоился.
Вечером Хаймен уложил дорожную сумку, сверху бросил белые брюки и такую же рубашку, в широкий накладной карман внутри сумки сунул коробку со шприцами. Несколько раз пробовал достать шприц, не вынимая коробку. Наконец получилось. Еще несколько проб и мог бы делать это с закрытыми глазами. По совету Манчини принял снотворное, вернее успокаивающее. Спал неплохо. Встал легко, хотя с чуть тяжелой головой. Под прохладным душем пришел в себя. Примерил серый костюм. Худит. Бакстер подумал, что зря не носил его, надо же дождаться такого случая. Такого случая! Какого такого? (Он бы с удовольствием поговорил сам с собой сейчас, как любил всегда - времени не оставалось). В собственную приемную вошел хмурым и без обычных шуток, зло бросил секретарю:
- Мистер Манчини не приходил? - Застыл на пороге кабинета. - Как появится, ко мне! И никого не впускать.
Он задержался у телетайпа, потянул ленцу на себя, пробежал несколько фраз.
Секретарь умоляюще смотрела на него: сверхсрочное, сэр. Наконец-то полковник Монсон отбил согласие - партия датчиков принята. Генерал Стэмпхэд недурно отрабатывал место консультанта. Бакстер смягчился, повернулся, устало заметил, что у них с Манчини чрезвычайно сложное дело - пока не решат, он ни за что не возьмется.
Через минуту приемную стремительно пересек Манчини с чемонданчиком в руке. Сама озабоченность. Плотно притворил за собой дверь, повернул ключ. Тут же извлек магнитофон, поставил регулятор громкости так, что звук едва слышался. Бакстер уловил ругань, его голос буйствовал: «Бычье дерьмо! Это не вариант. Прогорим вчистую». Потом вступал Манчини, его визгливый тенорок так и сыпал колкостями. Все знали, что Бакстер с Манчини иногда ругаются до умопомрачения.
Манчини щелкнул выключателем. Посмотрел на часы. Пора. Махнул рукой. Давай!
Бакстер тяжело подошел к запасной двери, плечом легко распахнул ее.
Дальше он, будто наблюдал за собой со стороны. Пересек двор, взял такси, аэропорт, поднялся по крутому трапу, пробрался на свое место. Взревели двигатели. Самолет круто пошел вверх. Бакстер выпил ледяной воды, пробежал газету, отправился переодеваться. Вернулся. Выпил еще пару стаканов, вздремнул. Самолет уже заходил на посадку.
На площадке перед аэропортом парило невыносимо. Поймал машину, отрывисто бросил: «Си-Кейп».
Пляж поразил его. Сотни людей, может и тысячи. Попробуй найди! Где она Салли? Начинается. Простая вещь, а Билли не подумал. Пускай пузыри теперь. Может жена отсыпается в номере после загула? Или уехала куда-нибудь?
Бакстер ощутил противную дрожь. Сейчас будет час откапывать ее и… все полетит к чертям. Хаймен задержался на бетонированной площадке, утыканной металлическими палками для тентов.
Дышалось легко. Морская вода пахла горьковато и щекотала ноздри. Бакстер начал процеживать отдыхающих от кромки пляжа. Взгляд медленно скользил по телам. Боже, да тут можно полжизни отыскивать! Не успел подумать, как увидел на одном из шезлонгов полотенце Салли, необычайно яркое с таким рисунком, что не перепутаешь.
Она!
Бакстер расстегнул пуговицы на рубашке до пояса, по груди стекал пот. Глянул на часы. Страхи длились всего три минуты, а он-то подумал…
Хаймен сделал шаг, замер. Рядом с шезлонгом Салли никого - хорошо. Никого ближе пяти-шести ярдов. Он решительно направился по мощенной битым гранитом дорожке.