— Вы разрешите мне сесть рядом с нашим великим сыщиком? — спросила Анохина, бесцеремонно усаживаясь рядом с Дронго.
— Конечно, — вздохнул Родионов, пересаживаясь в следующий ряд.
— Мой муж столько про вас рассказывал… — начала Анохина.
«Господи, — подумал Дронго, — только этого мне не хватало». Он увидел, как, повернувшись, на него смотрит с любопытством Алена Новикова. В глазах молодой женщины он уловил смешинку. Она, по всей видимости, понимала, в сколь неприятное положение он попал. Янис Кравалис достал сигареты и поднялся с места. Очевидно, намеревался выйти из вагона. Подойдя к Дронго, он вежливо кивнул, поздоровался, молча прошел мимо.
— Говорят, что вы нашли столько бандитов… — продолжала театрально Анохина.
К ним подошел Деркач. Улыбаясь, он наклонился к Дронго и протянул ему руку.
— Я много о вас слышал, — сказал книгоиздатель. — Возможно, вы захотите написать свои воспоминания для моего издательства?
— Человек отдыхает, — возмущенно заметила Анохина.
— Тем более, — не смутился Деркач. — Это ведь всегда удовольствие — вспоминать о своих победах, — он отошел от них, а Зинаида Михайловна довольно громко прокомментировала:
— Грубиян.
Дронго оглянулся на Родионова. Тот пожал плечами, мол, придется терпеть. И никто из сидящих в вагоне людей не подозревал, что в Лондон приедут не все. Они даже не могли предположить, что смерть войдет в этот вагон, оставив свою отметину в тоннеле, куда они неслись с такой скоростью.
До Евротоннеля, впрочем, было еще далеко, и приветливая Сандра начала раздавать меню, улыбаясь гостям. Жена Горшмана наконец убрала журнал и, раскрыв меню, стала внимательно его изучать. Нелюбов даже не дотронулся до своей карточки. Деркач читал явно с интересом, было видно, как шевелятся его губы.
Очевидно, книгоиздатель пытался читать и говорить по-английски. Меню в Евротоннеле было напечатано на двух языках — английском и французском. Анохина продолжала свой монолог, не обращая никакого внимания на редкие попытки Дронго остановить ее словесный поток. Дочь, явно раздосадованная словоохотливостью матери, даже поднялась, чтобы позвать ее на место. Кунин, предвидя возможный скандал, поспешил к младшей Анохиной, пытаясь отвлечь ее от попыток остановить матушку. Он слишком хорошо знал, как опасно останавливать Зинаиду Михайловну в подобных ситуациях.
— Извините, — улыбнулся Кунин, обращаясь к молодой женщине, — а вы бывали раньше в Лондоне?
— Нет, — ответила Елена, поворачиваясь к нему. Ей было приятно внимание этого молодого красивого человека, кто знает, ведь он мог оказаться и перспективным женихом…
— Это изумительный город, — сказал Кунин, усаживаясь рядом с ней. — У меня с собой есть карта Лондона…
— Сейчас нужно беспощадно бороться с преступниками, — наставительно продолжала старшая Анохина.
Дронго подумал, что переезд через Евротоннель он запомнит на всю жизнь.
Сандра подошла к нему, оставила на столике меню, но он даже не мог заглянуть в него, находясь в плену у Зинаиды Михайловны, озабоченной состоянием преступности в стране. Кравалис вернулся и сочувственно вздохнул, проходя мимо «сладкой парочки». Алена Новикова вновь улыбнулась понимающе. Поезд, не сбавляя скорости, спешил к Ла-Маншу, чтобы въехать в Евротоннель, ставший символом единой Европы.
Глава 3
Через двадцать минут после того, как поезд отошел от платформы, пассажирам подали обед. Пересевший чуть дальше Родионов с явным сочувствием следил за обалдевшим уже Дронго. Впереди Кунин, гася возможный скандал, любезничал с дочерью неукротимой матроны. Следующие за ними места занимали Новиков и Кравалис; каждый сидел в своем углу. Супруга Горшмана, отказавшись от еды, продолжала изучать журнал. Банкиры, наоборот, предались чревоугодию, заказав себе красного вина для аппетита, и Горшман даже достал сигару. Во многих европейских поездах имелись специальные вагоны для курящих, число которых неуклонно сокращалось. Но девушка, разносившая еду и вино, не стала делать замечания Горшману. Она знала, что в этом спецвагоне находятся крупные акционеры Евротоннеля из далекой и непонятной России, и, согласно полученным указаниям, она обязана была выполнять все их прихоти. Да ведь и прочие пассажиры не жаловались, и Горшман продолжал дымить своей душистой сигарой, что не уменьшало его здорового аппетита.
Нелюбов сидел в мрачном одиночестве, проигнорировав обед полностью. Он ткнул пальцем в первую строчку, даже не считая нужным поговорить с девушкой-проводницей, а поставленные перед ним тарелки отодвинул в угол.
Борисов, сидевший за спиной Беляева, молниеносно поглощал еду, словно боялся, что ее отнимут. Зато Деркач пережевывал пищу медленно, со вкусом, с удовольствием проглатывая каждый кусок. Ему особенно понравился салат с креветками, и он мучительно решал для себя — попросить еще одну порцию или подождать первого блюда, которое должно было быть из только что пойманных омаров.
Сандре помогал молодой человек, который явно не знал русского языка, так как заученно улыбался и говорил на английском. Зинаида Михайловна потребовала шампанского и яблочного сока. После чего, подумав, сменила заказ на томатный сок и коньяк. Сандра, не изменившись в лице, отнесла нетронутый стакан, чтобы принести другой. Анохина продолжала рассказывать об ограблении дачи ее ближайшей подруги. Кошмар, но среди заказчиков и организаторов преступления оказался родной брат бедняжки! Анохина говорила об этом с таким возмущением и восторгом одновременно, словно это был редчайший случай в мировой криминальной практике. Дронго с тоской смотрел на свой обед — аппетит исчез у него напрочь.
— Мы проехали Лилль, — объявила Сандра, — скоро тоннель.
Заказав бутылочку «Бордо», Дронго с удовольствием смаковал прекрасное вино, утешаясь хотя бы этим. Он не любил большинства спиртных напитков, никогда не пил пива, не выносил запаха виски, изредка пробовал хороший коньяк, почти не злоупотреблял водкой. Но красное вино, французское красное вино было тем самым напитком, который он себя позволял.
— Вы не любите маринованный чеснок? — удивилась Зинаида Михайловна, заметив, как он отодвинул головку чеснока, приступив к омарам.
— Очень люблю, — улыбнулся Дронго, — но, к сожалению, редко позволяю себе такую роскошь.
— Почему? — удивилась дама.
— Привычка. Меня приучил к этому отец. Он обожал чеснок, но за всю жизнь ел его несколько раз. Однажды я поинтересовался, почему он отказывает себе в том, что ему нравится. И отец ответил, что старается быть всегда в форме на случай поцелуя с понравившейся ему женщиной.
— Он был оригинал и настоящий джентльмен, — засмеялась Зинаида Михайловна.
— Почему был? Ему уже за семьдесят, но он и сегодня в прекрасной форме.
— Как интересно! — воскликнула Анохина. — Неужели он до сих пор не ест чеснока?
— До сих пор, — подтвердил Дронго. ' — Потрясающий мужчина! — закатила глазки Зинаида Михайловна.
— Вам нравится поездка? — спросил Дронго, чтобы перевести разговор в другое русло.
— Не очень. В Париже мы уже бывали несколько раз. За такие деньги можно было организовать экскурсию получше. А ночные прогулки — так это просто кошмар.
Сначала этот глупый ужин на реке. Наши банкиры от него, конечно, отказались.
Алена увязалась за ними, а господин Нелюбов неожиданно, представьте себе, решил поехать вместе с нами. У Кравалиса оказались какие-то дела, даже Андрюша Кунин отсутствовал. В результате нам пришлось ужинать на судне, курсирующем по Сене, в компании с Нелюбовым и Деркачом. Представляете, каково это было? С одной стороны, этот мрачный тип, похожий на профессионального киллера, с другой — боров-книгоиздатель, заработавший кучу денег на халтурных пиратских изданиях.
— Почему вы думаете, что на пиратских?
— Я знаю его издательство. Половина их книг — это выпущенные без разрешения авторов и отвратно переведенные романы. Говорят, у него сейчас большие проблемы. Экономическая ситуация настолько сложная, что большинство издательств просто прогорело. Я слышала, как в самолете Деркач пытался уговорить Горшмана дать ему беспроцентный кредит.
— Неужели уговорил?
— Конечно, нет, — хмыкнула Анохина. — Он, по-моему, и поехал в эту поездку, чтобы уговорить Горшмана помочь ему спасти его дело. Но нужно знать Александра Абрамовича. Все, что не приносит ему немедленной или перспективной прибыли, не рассматривается им даже в качестве возможного варианта. Горшман прекрасно понимает, что книгоиздание в стране еще несколько лет будет нерентабельным, а это означает, что на доход трудно рассчитывать. Конечно же, Горшман ему отказал. Нужно было видеть лицо Деркача. Впрочем, Горшман сейчас отказывает всем подряд.