Закончив есть, лесник смахнул со стола на ладонь хлебные крошки, отправил их в рот и с благодарным кивком принял от Тони железную кружку чая, заваренного в пакетике. Отхлебнул, расплылся в улыбке:
– Давно я чаем не баловался.
– Так что скажете? – нервно спросил Кольцов. Тоня и ему сделала чай. Только в пластиковом стаканчике, который пока остывал на столешнице.
– Что скажу? – переспросил лесник. – Скажу, что будет чудом, если ваша затея удастся. На любой стадии вашей, кгм…, операции, одно неверное или не к месту произнесённое слово… Да что слово – жест, и вам конец. А, следовательно – и мне. И, в лучшем случае тогда – прощай моя спокойная жизнь. Снова в бега. А я уже так набегался…
Он провёл ребром ладони по горлу. Спросил с безнадёгой в голосе:
– Если акция удастся, вы оставите меня в покое? Даёте мне слово чести? Или в будущем и забыли, что это такое?
– Слово офицера вас устроит? – спросил Кольцов.
– А вы – офицер? – с любопытством спросил Сарафанов.
– Майор.
– Какого рода войск?
– Силы специального назначения.
– Это что за силы за такие?
Ответа не последовало.
Лесник посмотрел на остальных. Все ждали его ответа.
– Устроит, – кивнул он без особого оптимизма.
– Вот и славно, – с облегчением выдохнул Кольцов.
Тоня улыбнулась Сане, тот показал ей большой палец. Володарский пробормотал что-то неразборчивое, но, по интонации, одобрительное. Только Шувалов сидел с каким-то потерянным видом.
– А как на счёт…, - начал было Саня, запнулся, наткнувшись на насмешливый взгляд Сарафанова, кашлянул, оглянулся на Кольцова. – Не, ну а чо? Никогда не поверю, что был в бегах и не прикопал где-нибудь неподалёку ствол-другой.
– Да, кстати, – подхватил Кольцов. – Оружие нам бы не помешало.
– Будет вам оружие…, - после паузы сказал Сарафанов.
– Йес! – выкрикнул довольный Саня.
– … Но при одном условии, – продолжил лесник. – Я участвую наравне со всеми. Как в подготовке, так и в самой акции.
– Вам-то зачем свою голову подставлять? – спросила Тоня.
– А я уже подставил, – со вздохом ответил Сарафанов. – Как только вы порог этого дома переступили, так я и понял, что пришёл конец моей спокойной жизни. Так хоть присмотрю за вами, что б вы на первых же шагах не споткнулись.
Глава девятая
Дверь в зал ожидания железнодорожной станции посёлка Грабуны скрипела так громко и так печально, что её не хотелось лишний раз трогать. Володарский только заглянул в неё, на людей в крестьянской одежде, которые, кто на своих баулах, а кто и прямо на бетонном полу, дремали или просто сидели, уставившись в одну точку, и, не стал заходить, прикрыл дверь обратно. У маленького зарешёченного окошка кассы толклась небольшая очередь, ожидая, когда начнут продавать билеты на проходящий поезд. Над окошком висело расписание движения в десять строк. Пять направлений на восток, пять – на запад.
Пока Володарский изучал откуда и куда проезжали мимо Грабунов скорые и не очень поезда, Тоня толклась на перроне, среди встречающих очередной пригородный состав.
Одели её, конечно же мальчиком – откуда в доме бирюка Сарафанова женская одежда?
Сперва, конечно, никто ни на какую станцию брать Тоню не собирался. Планировалось, что Кольцов займётся разборкой и чисткой от масла, а потом и пристрелкой в балке неподалёку двух револьверов и маузера, которые принёс лесник, после того, как ненадолго отлучился в ночной лес.
Шувалов и Саня, прихватив одежду потеплее, должны были отправиться к месту катастрофы, хоронить тела и собрать артефакты из Будущего.
Тоню же собирались оставить на хозяйстве. Но девушка закатила такой скандал – разве что посуду не била.
– Как же так! – кричала она. – Идея моя, и мне же сидеть тут обеды вам готовить?
– Да куда ты поедешь? – пытался перекричать её Кольцов. – В чём? В джинсах драных?
– Мальчиком оденусь, – упрямо сказала Тоня. – Волосы у меня короткие спрячу под кепку.
– Детский сад! – упрямо не сдавался Кольцов. – Устраиваешь тут «Гусарскую балладу». Только здесь не кино и тебя на раз «срисуют», хоть ты усы приклей. Представляешь, что будет, если «засыпешься»?