Когда дело касалось светской жизни, Камилла проявляла в достижении цели редкостное упорство.
— Джейми, там совершенно точно будет множество народу из Оксфорда. И… — она сделала паузу, пытаясь придумать, чем еще меня заманить, — и кузина Эллы тоже обязательно там появится. Она очень хорошенькая. По всеобщему мнению, весьма странная девушка, — не могла, разумеется, замолчать этот факт Камилла, ведь она была исключительно правдива, — но очень хорошенькая.
— О да, — согласился я, вспоминая-холодную красоту Сары.
— Так ты согласен меня сопровождать?..
Через час я уже топтался на лестнице дома на Честер-сквер. Камилла стояла рядом и сжимала мою руку, испытывая облегчение и улыбаясь хорошо отработанной, идеально красивой улыбкой: красные губы, белые зубы, подходящее случаю выражение лица.
— Дорогой, ты — мой спаситель, — прошептала она мне на ухо, пока я звонил в дверь.
Мы опоздали, поскольку Камилла всегда принципиально давала окружающим почувствовать свое отсутствие, и, когда мы вошли в гостиную, другие гости уже начинали с голодным видом сновать туда-сюда, поглядывая на часы.
Гостей собралось, вероятно, человек тридцать: пожилая пара в неброской и немодной твидовой одежде, но все же весьма респектабельного вида — я решил, что это Стэнхоупы, и не ошибся; несколько моих сверстников, среди которых я узнал и девушку с виллой в Биаррице, и сами Харкорты, высокие, статные, именно такие, какими я их себе представлял: они беседовали с Сарой, стоя возле одного из высоких и узких окон, выходящих на площадь. Ни Эллы, ни Чарли нигде не было видно.
Камилла двинулась прямо к хозяевам, руки ее вспорхнули в приветственном жесте. Я потащился следом за ней и заметил, что разговоры смолкли.
— Леди Харкорт… — произнесла Камилла, обнимая высокую, угловатую женщину с рыжими волосами, стянутыми вверх и уложенными на голове в форме сложных колец и завитков. — Как чудесно видеть вас.
В ответ Памела Харкорт с протяжным бостонским выговором поведала Камилле, какой та совершила изумительный поступок, явившись на прием. У Александра Харкорта лицо и волосы были того же оттенка, что и у дочери, однако его светлая шевелюра уже начала редеть, а щеки выглядели не столько розовыми, сколько пунцовыми. Глаза у него были голубыми, подобно Сариным, но сияли, как у Эллы, двигался он уверенно, как это свойственно красивым мужчинам, чья красота всеми безоговорочно признана. Крупные кисти рук, широкие плечи, открытая манера общения. Он мне понравился.
— Ну, вот и они, — сказал он, любезно кивнув мне, и проследовал мимо, к дверям гостиной.
Леди Памела, очень прямая, в зеленом платье, которое ей не шло, тоже двинулась навстречу падчерице, чтобы поприветствовать ее.
— Ты чудесно выглядишь! — С этими словами она поцеловала Эллу в щеку.
Может, Элла и выглядела чудесно, но мне так не показалось. В старомодном платье с высоким кружевным воротником, она походила на куклу Эдвардианской эпохи, и движения ее были столь же деревянными, неестественными, чопорными. Меня она как будто не замечала.
Камилла, как всегда, оказалась первой в импровизированной очереди из желающих поздравить обрученных, выстроившейся в комнате. Стэнхоуп, в темном костюме, с очень ровным пробором в волосах, стоял позади Эллы и, светясь от удовольствия, наблюдал, как его приятельница заключает в объятия его невесту. Камилла с неохотой разжала руки, и Чарльз с Эллой двинулись дальше вдоль очереди, принимая поздравления от родителей и друзей, а я в числе прочих присутствующих дожидался, пока они не дойдут до меня.
Элла заметила меня, когда между нами оставалось три человека. Она в этот миг церемонно целовала Сару в обе щеки, и глаза ее, скользнув дальше по веренице гостей, остановились на мне. Она тут же отвела взгляд, а я втайне восторжествовал.
— Не знала, что вы придете, — проговорила она, когда очередь дошла до меня, и протянула руку для поцелуя, вместо того чтобы подставить щеку.
— Меня пригласила Камилла… К тому же я еще не имел возможности вас поздравить.
Она коротко взглянула на меня, скорее смущенно, чем враждебно, и двинулась дальше.
Стэнхоуп, поравнявшись со мной, поприветствовал меня, словно старого друга.
— Так это и есть та самая чудесная девушка, о которой я не должен был никому рассказывать? — спросил я с улыбкой.
— Именно она, — ответил он, глядя в дальний конец очереди, туда, где находилась Элла. — И она действительно чудесная, разве не так?