- Лельк, родненькая ты моя! А может, завербоваться тебе куда? В Сибирь? На Колыму? Специальность получишь, опять же деньги, не наши гроши...
- А комната, Зинаида Сидоровна, как? Папа здесь жил, мама, а я...
Зинаида Сидоровна хорошая женщина. И заботилась о Леле всегда, когда еще с мамой плохо было. Она никогда не напоминает ей о маме, боится огорчить ее, и Леля это знает. Ведь Зинаида Сидоровна проработала с мамой много-много лет, и они дружили, давно, при папе. Зинаида Сидоровна тоже приемщица, как мама была, как она сейчас, только в пункте, не на участке. Там тоже много работы, потому что дом, где находится приемный пункт, большой, девять корпусов, и люди без конца идут. Леля помогает Зинаиде Сидоровне, когда может, а в свободную минуту и в магазине ей что нужно купит. Леля всегда знает, где яички дешевые, недиетические, есть, где мясо получше, а где и парные - не мороженые датские там и прочие венгерские цыплята появляются. Пока она с дядей Гришей едет, по сторонам смотрит и все примечает, где что. Сейчас это не трудно - по тротуарам возле магазинов лотки, и часто там как раз самое нужное продают, тех же цыплят. А у Зинаиды Сидоровны недавно внук родился, у дочери ее молоко пропало, так цыплята для него.
Женщины же, которые работают вместе с Лелей, тоже интересные. И не только сама Зинаида Сидоровна, которая старшая, а тетя Дуся, тетя Паша, и уборщица тетя Тоня, и ночная сторожиха тетя Клава. Как разговорятся, такое начинается! Леля слушает, краснеет и думает: "А что ж тогда мужчины меж собой говорят!"
Чаще о ней говорят. Как она появится утром или с участка вернется, так и переходят на нее.
Леля удивляется, не обижается, краснеет. Ну что ей сказать? Почему она должна быть недовольна? Ей нравится так. А любовь? Ну, была у нее одна любовь, еще в шестом классе, когда она в физика влюбилась, Василия Семеновича. Влюбилась страшно, ночи не спала, но ведь он взрослый был, женатый, и как сейчас об этом скажешь? Странно. И еще она влюбилась бы, именно с "бы", в дядю Гришу, шофера ее, но он тоже старый и женатый, а она, слушая его, почему-то завидует его жене и в чем-то осуждает ее, вернее, поправляет, думая, как и что бы сделала она - для дома, для его ребят, лишь бы дяде Грише было легче и он не переживал. У нее дома, хотя она и одна, всегда все прибрано и все есть. Но и об этом не скажешь вслух.
Тетя Паша тут спрашивает:
- Нет, ты со мной не спорь, а скажи, зачем ты живешь? Вот ты - зачем?
Перед этим у них спор был. Тетя Паша спорила и за себя и за Лелю, а Леля молчала.
- Живу, - наконец сказала Леля. - Вот живу и... Не помирать же! - Она рассмеялась.
- Не о том я, Леля! Пойми, не о том вовсе!
- А о чем?
- Неужто так и нет у тебя никого? Ну никогошеньки?
- Почему нет? - Леля смутилась. - У меня Люся есть, подружка.
- Опять двадцать пять! Не о том я! Пойми ты... Леля! При чем тут твоя Люся?
Леля не знала, что у тети Паши чуть не сорвалось слово "дурочка", и Леля сказала:
- Ведь Люся очень хорошая. Мы с ней...
Может, чего-то она не понимает? Нет, почему не понимает? Она все прекрасно понимает!
- Тетя Паша, а мне хорошо!
А что она могла сказать? Им - и тете Паше, - может быть, непонятно, что ей нравится жить, так жить. Глупо же думать о том, что у нее сейчас будут папа и мама, которых нет, уже нет? И еще о том, как она жила, если бы они были? Это все равно что представить себя на месте Терешковой или давней ее, Лелиной, подружки по школе Люси Еремеевой, которая пять лет выступает в ансамбле Локтева и объездила весь мир? Да, нужно позвонить Люсе, совсем забыла...
А Сибирь? Она поехала бы в Сибирь. Когда-то на целину хотела, но сейчас - зачем куда-то ехать? И работой она довольна, и денег, пусть их немного, ей хватает, и по вечерам она приходит домой, в свою комнату, и читает до ночи. Зинаида Сидоровна не знает этого счастья - читать, и тетя Паша, а вот тетя Тоня - уборщица - много читает и разбирается. Она о книгах судит лучше ее, как настоящий писатель.
Дома у Лели в самом деле хорошо. Отдельная комната - четырнадцать метров. Говорят, что многие семейные не имеют такого. И все у нее чисто, прибрано. Ни соринки, ни пылинки. Папино и мамино она бережет особо...
К ней и Зинаида Сидоровна не раз заходила, и другие женщины забегали, а тут как-то и дядя Гриша не постеснялся, хотя и отказывался, но зашел все же.
Все одобряли ее жилье и порядок. А дяде Грише Леля поставила четвертинку "Старки", специально для него купленную, и он был доволен, взял бутылочку с собой, сказав:
- В гараже, как машину отгоню, раскрою. С ребятами... Дома у меня, сама знаешь, не выпьешь...
Дядя Гриша рассказывает только про себя и свой дом. Про жену свою Надю. Про Герку и Славку - это его ребята. Иногда про войну, на которой он был танкистом. Тогда люди часто сгорали в танках. А Славка у него опять двойку схватил по русскому письменному. Герка не такой, занимается. А этому одно - хоккей. Правда, летом еще и футбол. Тоже мне, как его, Ги-Молле или Биле нашелся!
Хорошо, что о другом дядя Гриша не говорит. И Лелю ни о чем не спрашивает. А ведь иногда такое можно спросить, что потом весь вечер думать будешь! И почему не влюблена до сих пор? И школу бросила? И комсомольский билет не обменяла?.. Кстати, надо сфотографироваться и обменять комсомольский билет. Сколько раз собиралась в фотографию, а не выбралась. Часы там, правда, неудобные, все когда она работает...
Леля любит дядю Гришу за все за это, и, когда она бежит с бельем по подъездам и появляется с бельем назад, он не торопит ее, не ворчит, если она задержалась на минутку, а такое случается, хотя она и понимает, сама торопится: ее ждут машина и дядя Гриша.
И вот Леля задержалась. Дольше обычного задержалась, прекрасно понимая это, отсчитывая каждую лишнюю минуту, и все равно она не могла поступить иначе. И когда выбежала из двести седьмой квартиры, опрометью летела по лестнице с четвертого этажа, и ей хотелось кричать от радости и извиняться одновременно перед дядей Гришей, потому что она ждала, что он ее обругает. И еще она думала, что если он будет ее ругать, то она скажет ему - и он все поймет.