Только в одной типи пара глаз блестела в темноте.
Эта типи стояла в южной части лагеря, где расположились дакота. На стенках типи были изображены подвиги ее хозяина и флейта. Типи принадлежала Чотанке, одному из лучших воинов рода Медведицы. Чотанка — это и означает «флейта». Он приехал на праздник с женой, сыном, молодым воином по имени Острие Стрелы, женой сына и с сестрой Харки — Уиноной. Татанка Йотанка дал знать, что ему следует поехать «а праздник, передал, кого взять с собой.
Уинона не могла заснуть. Когда объявляли распорядок праздника, она стояла позади женщин и девушек. По другую сторону круга людей, обступивших глашатая, она вдруг увидела брата. Она даже подумала: уж не померещилось ли ей это? Но нет, она не ошиблась: среди воинов сиксиков стоял ее брат — Харка — Твердый Как Камень, Ночной Глаз, Убивший Волка. Последний раз она видела его, когда ему было двенадцать лет. Как вырос Харка! Стройный, высокий и гордый стоял он среди воинов. На нем были орлиные перья, вампум.
Когда глашатай сообщил о Солнечном танце, девушки рядом с Уиноной зашептались, глаза всех устремились на Харку и Грома Гор. Уинона поняла, что ее брат — один из двух молодых воинов, которые принесут на празднике жертву Солнцу.
Она видела, как Харка с Громом Гор ушел в палатку, видела, как он много позже наблюдал за играющими детьми, видела, как он к вечеру уехал в прерию. И теперь, лежа с открытыми глазами, она ждала, не послышится ли топот его коня. Но все было тихо. Он так и не возвращался.
Летняя ночь была холодна. Ветер шевелил трофеи на высоком шесте. Уинона решилась отправиться в ночную прерию, чтобы встретиться с братом. Она готова была ответить за все последствия своего поступка, но не могла поступить иначе, она слишком устала от той жизни, которая выпала на ее долю. Шонка хотел взять ее к себе в палатку, сделать своей женой. Уинона отказалась. Четан, который, став воином, получил имя Четанзапа, что значило Черный Сокол, тоже хотел получить ее, но она не любила его. Тогда Четанзапа похитил себе жену у племени понка. Уинона продолжала жить вместе с бабушкой — матерью Матотаупы, Унчидой, — в их палатке не было воина. Они жили тем, что давали другие воины для их палатки. Ей было семнадцать лет, и она еще не была замужем. Все видели ее молчаливой, гордой, печальной. Откровенно говорить она могла только с Унчидой.
Уинона вышла в прерию и нашла следы коня, которые заметила еще с вечера. Она знала привычку брата уезжать далеко в прерию, когда он над чем-то задумывался. Харка любил усесться на каком-нибудь холмике и, озирая бескрайний простор, жевать травинку. Вот и сейчас, думала она, он сидит и смотрит по сторонам и даже в ночной темноте, конечно, увидит ее раньше, чем она сумеет заметить его. И вдруг следы коня в темноте потерялись. Она остановилась. Ее руки похолодели, сердце судорожно забилось. Крикнуть? И она прокричала койотом. Это был тот сигнал, которым они обменивались еще в детстве.
Уинона прислушалась. Губы ее дрожали, но она не плакала. Она вообще никогда больше не плакала с тех пор, как ее брат вслед за изгнанным отцом покинул палатку.
А, может быть, он и не желает видеть свою сестру, говорить с ней?
» Да, ожидание бесполезно «, — говорила она сама себе и все же не решалась отправиться назад, хотя разум твердил ей, что надо возвращаться. И тут случилось то, чего она уже не ждала. Ее брат, молодой воин, выше ее почти на голову, стоял перед ней.
— Что ищешь ты? — спросил он на языке дакота
— Тебя.
Он не сразу ответил, а когда все-таки ответил, в голосе его послышался холод, недоверие.
— Кто тебя послал?
Лицо Уиноны дрогнуло, но она резко ответила:
— Никто!
— Чего ты от меня хочешь?
— Ты хочешь, чтобы я ушла? — наконец произнесла она, и спазма до боли сжала ей горло. — Не забудь, что мы дети одного отца… и одной матери. Я пойду.
Она повернулась и побежала так, будто за ней кто-то гнался. И когда вернулась в палатку и снова улеглась под одеяло, она зажала ладонями лицо, а рот ее был открыт словно в безмолвном крике
Начало светать, однако Рогатый Камень все еще не возвратился. Гром Гор уже проснулся, но не вставал, а наблюдал за своей сестрой. Ситопанаки поднялась раньше его и была чем-то взволнована. Она понемногу подбрасывала в очаг сучья. В слабом свете огня Гром Гор видел лицо девушки. За ночь оно сильно изменилось, только никак было не понять — нежность, уныние, горечь или гордость отражались в его чертах. Гром Гор тихонько поднялся и подошел к очагу. Все еще спали, но его друга не было. Гром Гор выглянул из палатки. Не было и коня. Он обернулся и встретился со взглядом сестры. В нем была тревога.
И, подумав, что он угадал, в чем дело, Гром Гор сказал:
— Рогатый Камень любит уходить один в прерию.
— Но он встретился с девушкой дакота, — совсем тихо возразила Ситопанаки тоном, который говорил о многом
Гром Гор еще раз посмотрел на ее печальное лицо и, кажется, понял причину ее переживаний. Странно! Удивительно! Он-то сам нисколько не сомневался в том, что его друг, которого она любит, рано или поздно возьмет ее в свою палатку.
Послышался топот. Харка подъехал к палатке, привязал коня и вошел. Он, как всегда, подсел к очагу и принялся вместе со всеми завтракать
Вождь Горящая Вода попросил, чтобы он во время состязаний молодых воинов стрелял из костяного лука, который был когда-то подарен Матотаупе. Отказаться от такой чести Рогатый Камень не мог, но просьба эта не вызвала у него и особой радости. Он взял лук, сказал, что ему надо поупражняться, чтобы завтра получше попасть в цель, перекинул лук через плечо и на серой лошади выехал в прерию.
Вернулся Рогатый Камень только к вечеру. А когда уже начало темнеть, в палатку вождя Горящая Вода явился посыльный и сообщил, что верховный вождь дакота Тачунка Витко призывает Рогатого Камня к себе, что он хочет подготовить с сыном Матотаупы представление минувших событий Вождь Горящая Вода не мог отказать в такой просьбе и сказал молодому воину, что ему следует пойти к Тачунке Витко.
В большой, богато украшенной палатке вождя Рогатый Камень застал не только Тачунку Витко, но и Татанку Йотанку, влиятельнейшего жреца дакота, которого он не видел со времени изгнания Матотаупы. Кроме вождей дакота здесь же был и верховный вождь по имени Макпиалюта — Красное Облако.
Вершители судеб племен сидели у очага и курили. Юный воин дождался, пока Татанка Йотанка движением руки не пригласил его к очагу. Рогатый Камень достал свою трубку, и Тачунка Витко протянул ему табак Затем последовало молчание: все курили.
Татанка Йотанка был уже в том возрасте, когда люди внешне мало меняются. Весь его облик свидетельствовал о незаурядном уме, твердости воли, сознании своего достоинства. Но Тачунка Витко привлекал внимание Рогатого Камня даже больше, чем могущественный жрец. Этот вождь был не более чем на шесть-семь лет старше Рогатого Камня. Но манера держаться, отображающаяся на лице напряженная работа мысли делали его намного старше.
Трубки были докурены.
— Ты как воин получил имя Рогатый Камень? — спросил Татанка Йотанка.
— Хау.
— Среди дакота ты будешь называться Токей Ито
— Я принимаю это имя.
— Ты знаешь, что будет представлено среди минувших событий?
— Я знаю, что сообщил глашатай, и я знаю, что вожди предлагают мне быть на представлении Харкой.
— Тогда ты должен от нас услышать и еще кое-что. Твой отец здесь.
Харка — Твердый Как Камень, которого теперь называли Рогатым Камнем, вздрогнул.
— Твой отец, Матотаупа, — пояснил Тачунка Витко, — пришел в палатку верховного вождя сиксиков и дал согласие принять участие в представлении минувших событий. Сиксики его приняли. Они рассматривают места, где мы собрались на праздник, как свою область охоты. Мы им сказали, что это наши места охоты и Матотаупа не должен вступать на земли дакота. Допуская сюда Матотаупу, сиксики в наших глазах тем самым нарушают праздничный мир. Мы не хотим в эти дни проливать кровь, но если сиксики не примут мер, чтобы Матотаупа сразу же после праздника покинул этот район, будет вырыт из земли военный томагавк. Теперь ты знаешь, что может произойти.